Роковое совпадение

Сейчас осталось только запастись дровами на зиму. Он уже принес часть и сложил их крест-накрест в подвале. Серебристые дубовые занозы вонзаются в толстые перчатки, когда он берет поленья из кучи, сваленной под навесом, и аккуратно кладет на место. Калеб чувствует, как давит на него тоска, словно каждый растущий сантиметр поленницы забирает частичку лета — яркие стайки щеглов, журчащий ручей, груду земли, которую переворачивает землекоп. Всю зиму, пока он жжет эти поленницы, он представляет, что это головоломка. С каждым брошенным в огонь поленом он вспоминает пение сверчков. Или арку из звезд в июльском небе. И так далее, пока в подвале не останется дров, а весна не заявит о своих правах.

— Как думаешь, продержимся зиму?

От голоса Нины Калеб вздрагивает. Она спустилась в подвал и стоит, скрестив руки, на последней ступеньке, оглядывая гору дров.

— Тебе не кажется, что и так довольно? — добавляет она.

— Там еще много. — Калеб укладывает следующие два полена. — Только я еще не успел их занести.

Он чувствует на себе Нинин взгляд, поворачивается, нагибается, поднимает большую корягу и укладывает ее на высокую поленицу.

— Ну-с?

— Да, — отвечает она.

— Как прошло у юриста?

Она пожимает плечами:

— Он адвокат.

Калеб чувствует, что «адвокат» звучит как оскорбление. Как обычно бывает, когда речь заходит о юридических тонкостях, он не знает, что ответить. Подвал полупустой, но Калеб неожиданно осознает, какой он большой, как близко к Нине находится, и ему начинает казаться, что здесь слишком мало места для них двоих.

— Ты еще куда-то поедешь? Потому что мне нужно заглянуть в «Стройматериалы» и купить брезент.

Брезент ему ни к чему: в гараже четыре рулона. Калеб не понимает, почему эти слова слетели у него с губ, словно птицы, отчаянно пытающиеся вырваться из дымохода. Тем не менее он продолжает говорить:

— Присмотришь за Натаниэлем?

На его глазах Нина каменеет.

— Разумеется, я присмотрю за Натаниэлем. Или ты считаешь меня настолько неуравновешенной, что я не смогу о нем позаботиться?

— Я не это хотел сказать.

— Именно это, Калеб. Возможно, ты не хочешь в этом признаться, но ты хотел сказать именно это.

В ее глазах стоят слезы. Но поскольку Калеб не может придумать слов утешения, он просто кивает и проходит мимо нее. Их плечи соприкасаются, когда он направляется к лестнице.

Естественно, ни в какой магазин он не едет. Он ловит себя на том, что без дела катается по округе, по проселочным дорогам, подъезжает к «Текиле-пересмешнику» — небольшому бару, о котором время от времени упоминает Нина. Он знает, что здесь они каждую неделю обедают с Патриком; ему даже известно, что бармена с конским хвостом зовут Стейвесант. Но раньше Калеб никогда сюда не заглядывал. Он входит в практически пустой зал и чувствует, как внутри него зреет тайна: он знает об этом месте больше, чем оно знает о нем.

— Добрый день! — говорит Стейвесант, пока Калеб топчется у бара.

Где больше всего любит сидеть Нина? Он осматривает каждый стул из тех, что выстроились у стойки, словно зубы, пытаясь угадать.

— Чем могу помочь?

Калеб пьет пиво, он никогда не увлекался крепкими напитками, но сейчас просит налить ему виски «Талискер», бутылку которого видит в баре. Название произносится так же мягко, каким, по его предположению, будет и сам виски. Стейвесант ставит перед ним рюмку и тарелку с арахисом. Через три стула сидит какой-то бизнесмен, а за одним из столиков — женщина, которая пытается не расплакаться, пока пишет письмо. Калеб салютует бармену.

— Ну, будем! — произносит он тост, который услышал однажды в фильме.

— Вы ирландец? — спрашивает Стейвесант, проводя тряпкой по полированной столешнице.

— Оттуда родом мой отец. — На самом деле оба родились в Америке, а его предки были шведы и британцы.

— Серьезно? — Этот вопрос уже от поднявшего голову бизнесмена. — Моя сестра живет в графстве Корк. Изумительное место. — Он смеется. — Как, черт возьми, вас сюда занесло?

Калеб делает глоток виски.

— Выбора не было, — продолжает лгать он. — Мне было всего два года от роду.

— Вы живете в Санфорде?

— Нет. Я здесь по делам. Занимаюсь торговлей.

— Да, все мы такие! — Собеседник поднимает свое пиво. — Да благословит Господь корпоративные расходы, верно? — Он делает знак Стейвесанту. — Нам еще по одной, — заказывает он и обращается к Калебу: — Я угощаю. Точнее сказать, моя компания.