Роковое дело

– Скажи, что был несчастный случай, – вытирая лицо, сказала Лейн. – А не то, что его убили. Ты не можешь им это сказать.

– Да, - согласилась Лизбет. – Не могу.

Лейн оторвала голову от плеча Ника.

– Где он сейчас? – спросила она Сэм.

– На вскрытии.

– Я хочу его видеть. – Лейн бешено вытирала слезы, которые продолжали катиться по щекам. – Я хочу видеть моего ребенка.

– Мы сможете увидеть его завтра, – пообещала Сэм.

Лейн повернулась к Нику.

– Предстоит церемония похорон сенатора Соединенных Штатов.

– Конечно.

– Проследи за этим лично.

– Все, что захочешь, Лейн. Я сделаю все, что потребуется.

Она схватила его за руку и взглянула потерянным взглядом:

– Кто мог сделать это, Ник? Кто поступил так с нашим Джоном?

– Этот вопрос я задаю себе уже несколько часов и не могу ответить.

– Кто бы это ни был, миссис О’Коннор, мы его найдем, – пообещала Сэм.

– Делайте все возможное. – Словно она не могла вытерпеть здесь больше ни секунды, Лейн встала и в сопровождении Лизбет и Кэрри пошла к двери, но на пороге обернулась к Нику: – Ты же знаешь, что можешь остаться. Ты член семьи, твое место здесь. Всегда было.

Ее слова тронули Ника.

– Спасибо, но я собираюсь вернуться в город. Нужно уделить какое-то время команде.

– Пожалуйста, передай им, как мы признательны за то, что они много работали для Джона.

– Передам. Увидимся завтра.

– Миссис О’Коннор, – вставая, позвала Сэм. – Прошу прощения, что приходится сейчас напоминать, но на этой стадии расследования критичными являются первые двадцать четыре часа…

– Мы сделаем все возможное, чтобы помочь отыскать человека, так поступившего с Джоном, – заверила Лейн, ее заплаканное лицо перекосилось от горя.

– Мне нужно знать, где были вы и другие члены вашей семьи между десятью вечера вчера и девятью утра сегодня.

– Вы же несерьезно, - сухо заявила Лейн.

– Если мне нужно исключить любую причастность семьи…

– Отлично, – резко бросила Лейн. – Мы с сенатором принимали друзей до одиннадцати. – Она взглянула на Кэрри, которая кивала в знак подтверждения.

– Мне понадобятся имена и телефоны ваших друзей. – Сэм дала миссис О’Коннор свою визитку. – Вы можете оставить информацию на голосовой почте. А после одиннадцати?

– Пошли спать.

– Вы тоже, мэм? – спросила Сэм у Кэрри.

– Я до двух смотрела телевизор в своей комнате. Мне не спалось.

– А вы? – обратилась Сэм к Лизбет.

С выражением полнейшего негодования та ответила:

– Я была дома в Маклине с мужем и детьми.

– Мне понадобится телефон вашего мужа.

Лизбет бросила на детектива холодный как сталь взгляд, вышла из комнаты и вернулась через минуту со своей карточкой.

– Спасибо, – поблагодарила Сэм.

Троица покинула гостиную.

– Тебе, в самом деле, нужно этим заниматься сегодня? – спросил Ник у Сэм, когда они остались одни. – Прямо сейчас?

– Да, в самом деле, – ответила она, болезненно поморщившись. – Приходится играть по правилам. В расследовании каждая минута дорога. Ты же понимаешь.

– Конечно, понимаю. Но они только что узнали, что их сын и брат убит. Ты могла бы дать им хоть минут пятнадцать переварить новость, прежде чем бросаться исполнять полицейские обязанности.

– Я должна работать, Ник. Когда я произведу арест, наверняка они вздохнут с облегчением, что убийца не разгуливает по улицам.

– Да какая им, черт побери, разница? Разве это вернет Джона?

– Мне нужно возвращаться в город. Ты едешь?

Окинув последним взглядом гостиную, помнившую столько счастливых часов, которые они здесь провели с Джоном, Ник последовал за Сэм к выходу.

Глава 4

В душе Грэхема О’Коннора померк свет и наступил конец света. Он прислонился к деревянной белой изгороди, скользя взглядом по простирающимся землям своего поместья, но из-за слез и горя ничего не видел. Джона больше нет. Джона больше нет. Джона больше нет.

С того момента, как их позвала Кэрри и сказала, что их в доме ждет Ник, Грэхем знал. Когда на этот день назначено самое важное в карьере Джона голосование, лишь по одной причине мог приехать Ник. Грэхем знал, как всегда знал, что есть что-то постыдное для отца в том, чтобы любить одного ребенка больше других детей. Но Джон был необыкновенным. С самых первых часов после рождения сына Грэхем разглядел в нем нечто особенное, благодаря чему и многие другие любили Джона.

С мокрым от слез лицом Грэхем думал, как могло случиться такое несчастье.

– Папа?

Прозвучавший голос старшего сына наполнил Грэхема разочарованием и ощущением безнадежности. Помоги ему Боже, что он так думает, но почему, если уж ему было суждено потерять сына, это не мог быть Терри вместо Джона?

Терри сжал плечо отца:

– Чем я могу тебе помочь?

– Ничем, – и Грэхем смахнул слезы.

– Сенатор?

Тот повернулся и увидел Ника в сопровождении симпатичного детектива.

– Мы возвращаемся в Вашингтон, – сообщила она, – но прежде мне нужно подтверждение, где вы находились прошлой ночью. После десяти.

Каким-то образом старику удалось сдержать охвативший его взрыв ярости из-за подозрения, что он мог бы иметь касательство к смерти того, кого любил больше всех, за исключением Лейн, конечно.