Роковая ошибка

– Это из-за бор-роды, – серьезно сказал Брюс и окинул взглядом свой немного вспотевший торс с наивным самодовольством физически крепкого мужчины. – В др-ругих отношениях я все еще не так уж и плох.

– Вы должны были довольно хорошо знать капитана Картера.

– Ну, не то чтобы, но можно и так сказать. Что за дур-рость, что будто нет гер-роя в своем отечестве? Мужчина может быть гер-роем для своего денщика, и в нашем с капитаном случае почти так и было.

– Вы связывались с его женой после того, как он погиб? Может быть, писали ей?

– Не-не. Я не посмел бы. А кр-роме таво, я в тот же вечер-р вер-рнулся в полк и ср-разу – на фр-ронт. Мы никаких новостей не получали, пока не пр-риземлились.

– А когда вы вернулись в Англию?

– После войны. Я угодил в плен под Кассино и пр-ровел остаток ср-рока службы в лагер-ре для военнопленных.

– И миссис Картер никогда с вами не связывалась? Я имею в виду, что капитан Картер много писал ей о вас в своих письмах. Там он всегда называл вас Капом. Я думаю, ей хотелось бы с вами поговорить.

– Да?! Он упоминал обо мне, эт’ пр-равда?! – горячо воскликнул Брюс.

– Послушайте, Гарденер, вы, наверное, уже догадались, что мы не исключаем возможности грязной игры в этом деле?

Брюс аккуратно, как игральные карты, собрал фотографии в левой руке и разглядывал их так, словно все они были тузами.

– Я эт’ сознаю, – рассеянно сказал он. – Ужасно, конечно, но я эт’ сознаю. Подумать толька, он упоминал обо мне в своих письмах! Да, я вас слушаю.

– Вы готовы помочь нам, если сможете? Пожалуйста, – попросил Аллейн, – кончайте глазеть на эти фотографии. Дайте-ка их мне и послушайте, что я говорю.

С явной неохотой Брюс отдал ему снимки.

– Я вас слышал, – сказал он. – Ага, я готов.

– Отлично. Итак. Вопрос первый. Капитан Картер когда-нибудь рассказывал вам или кому-нибудь в вашем присутствии о чрезвычайно ценной марке, которой владеет?

– Нет. Хотя постойте! – резко воскликнул он. – Ага. Тепер-р вспоминаю. Это было пер-ред тем, как он уехал в свой последний отпуск. Он сказал, что она лежит у него в банке, в Сити, но опасался воздушных налетов и собир-рался забр-рать ее.

– Он сказал, что́ намеревался сделать с ней?

– Не-не. Ни словечка на эт’т счет.

– Уверены?

– Ага, увер-рен, – безразлично ответил Брюс.

– Жаль, – сказал Аллейн после недолгого молчания и посмотрел на Фокса.

– Не все коту масленица, – ответил тот.

Брюс встряхнулся, как намокшая собака.

– Не отр-рицаю, это был для меня шок, – сказал он. – Очень стр-ранное ощущение. Хах будто, – добавил он, широко открыв глаза и испытывая такой прилив чувств, который, казалось, самого его удивил, – время пер-ремешалос, если можно так сказать. Чудно́е ощущение, доложу я вам.

– Брюс, скажите мне: вы шотландец по происхождению?

– Я? Не-не. Ничего подобного, сэр-р. Ничего подобного. Но я смолоду р-работал в Шотландии и начальниками у меня были шотландцы. И пр-ризвали меня из Шотландии. И служил я в Шотландском полку, и вы, навер-рно, заметили, что я пер-ренял кое-что из их р-речи.

– Да, – сказал Аллейн, – я заметил.

– Ага, – самодовольно продолжил Брюс, – бьюсь об заклад, что везде сойду за одного из них и гор-ржусь этим. – Словно ставя подпись под этим заявлением, он бросил на Аллейна взгляд, который наверняка считал «хитрым». – Я хор-рошо понимаю, что я у вас в кор-ротком списхе насчет убийства, котор-рое вы подозр-реваете, супер-ринтдент. По той пр-ростой пр-ричине, что покойница оставила мне двадцать пять тысяч фунтов. Я пр-рав или нет?

– Да, правы, – признал Аллейн.

– Я не собир-раюс р-разубеждат вас и могу толька надеяться, что вы схор-ро вычер-ркнете меня из этого списха. А пока буду делать то, что любой невиновный толька и может делать в таких обстоятельствах: говор-рить пр-равду и надеяться, что мне повер-рят. И я схазал вам пр-равду, супер-ринтдент. Даю слово.

– В общем и целом я вам верю, Брюс, – сказал Аллейн.

– Тут нет никакого «в общем и целом», – серьезно ответил тот, – и я не сомнеюсь, что вы в этом убедитесь. – Он взглянул на наручные часы, своего рода собственный Биг-Бен, потом на солнце и сказал, что ему пора идти на церковный двор.

– В Сент-Криспин?

– Ага. Вы р-разви не слышали? У Джима Джоббина люмбаго, и могилу буду копать я. И это пр-равильно.

– Да?

– Ага, да. Я ей тут всё копал, и она была бы довольна, что в конце это тоже сделаю я. Р-разница только в том, что после р-работы мы не сможем поболтать. Так что, если у вас во мне больше нет нужды, сэр-р, я пожелаю вам хор-рошего дня и закончим на этом.

– Может, вас подвезти?

– Очень пр-ризнателен, сэр-р, но у меня есть моя собственная стар-рушха-машина. Миссис Джим оставила мне кр-раюху хлеба и бутылку пива, возьму их с собой. Долгая р-работа пр-редстоит, может пр-ригодиться. А поужинаю уж у сестр-ры. Она живет р-рядышком, на Стайл-лейн, напр-ротив церквы. Можете мне сказать, когда покойницу пр-ривезут на погр-ребение?

– Сегодня вечером. После наступления темноты, скорее всего.

– И она будет всю ночь покоиться в церкве?

– Да.

– Ой, да, – на вдохе произнес Брюс, – эт’ очень пр-ристойно. Ладно, у меня большая р-работа впер-реди.