Рок умер – а мы живем

– Бутылку светлого «Бочкарёва» и вот эти чипсы, с беконом, – внятно сказал молодой человек, взглянув на полки, и, повернувшись к Марине, открыто оценивающе оглядел её.

– Пиво здесь будете или с собой? – поинтересовалась почтительно Алла Георгиевна.

– Здесь.

Звякнула упавшая на стойку крышка с бутылки. Молодой человек взял пиво, шуршащий пакет с чипсами, опустился за ближайший столик. Отпил «Бочкарёва», чуть поморщившись, точно не доверяя вкусу, посмотрел на этикетку, затем, снова откровенно, с головы до ног, стал изучать Марину. А она ловила его взгляд с непонятной ей самой тревогой и готовностью. Вообще-то она уже догадалась, зачем он сегодня здесь появился. Не пива же выпить… Она сидела на своём шатком стуле, докуривала «Союз-Аполлон», нога закинута на ногу. И ей приятен хозяйский, оценивающий взгляд; он делает её безвольной и доступной этому человеку и вместе с тем поднимает её в собственных глазах, ведь это не простой чувак с улицы, нужно ещё заслужить, чтоб такой человек так смотрел… И она старается выглядеть лучше и соблазнительней, она расправила плечи, напрягла пальцы, держащие сигарету, приподняла голову; она знает, что юбка и фартук слегка загнулись, видно её бедро, «ватерлиния» на колготках, но поправить одежду она не решается, да и не хочет…

Молодой человек порвал фольгу, вынул два золотистых кругляшка-чипса, бросил в рот, похрустел. Запил «Бочкарёвым». Достал сигареты «Парламент», зажигалку. Закурил, с удовольствием выпустил изо рта плотный столбик синеватого дыма. И поманил Марину.

– Присядь, – сказал, когда она подошла. – Пива хочешь?

– Нет, спасибо… не люблю.

– А что любишь?

Марина пожала плечами. Промолчала. Молодой человек усмехнулся, почти приказал:

– Джин-тоник.

– Да…

– Иди возьми.

Алла Георгиевна уже протягивала ей жестяную баночку и бокал. Ободряюще подморгнула… Что предстоящая ночь будет безопасной и праздничной, Марина уверена. И что поедет с ним, если он позовёт, – уверена тоже. А он за этим и явился.

Снова рядом с молодым человеком. Он откупорил баночку, плеснул ей в бокал прозрачную жидкость, и, откинувшись на спинку стула, покуривая, смотрел ей в лицо.

– И до скольких здесь? – спросил как-то слегка насмешливо, когда Марина отпила джин-тоника.

– До десяти вообще-то.

– И как, нравится?

– Работа? Да так, – она старается говорить медленно и раздельно, чтоб её ужасная дикция не резала слух, – нормальная работа…

– Развеяться хочешь?

Марина подняла глаза от бокала, упёрлась в спокойный, уверенный взгляд. Человека с таким взглядом бояться нечего – она нужна ему на несколько часов. Провести время, обновить впечатления. Уже бывало так раза три, и всё заканчивалось хорошо. Сначала в клуб, там танцы, коктейли, бильярд, серые, напоминающие батарейки для электронных часов, маленькие таблетки, после которых становится небывало весело и легко; потом – бешеная гонка по ночным проспектам, яростный, похожий на драку, секс, минуты сна. И – утро, приятная усталость и опустошённость, «деньги на машину», снова помрачневший, посуровевший после короткой улыбки город… А если повезёт… Да нет, и не надо, чтобы везло. Именно так – вечер, ночь, утро. А там пусть снова эта «Забава», Антон, Верка, псих Андрей месяц, другой…

– Ну? – молодой человек хлебнул пива. – В «Клео» была? Неплохой клуб на самом деле. Развеемся слегка, обстановочку сменим.

Марина пожала плечами.

– Нет, ты решай, – подтолкнул начавший терять терпение голос, – да, нет. Заезжать к десяти?

Отказаться – запросто найдёт другую. И другой перепадёт её порция веселья. Марина находит уверенные глаза, спрашивает своими: «Правда, просто развеяться, на ночь?» – получает в ответ усмешку: «А чего ты ещё хочешь?» – и, успокоившись, поверив, соглашается.

Молодой человек кладёт руку ей на плечо, чуть сжимает; во взгляде приятное удивление: «Хм, тонкая, а крепенькая!» Он встаёт:

– Значит, забили – в десять часов.

– Хорошо… да…

Проходя мимо стойки, он небрежно, как бы случайно кинул на блюдце для денег розовую бумажку. Открыл дверь, исчез. Дверь поползла за ним следом, но на полпути остановилась, замерла. Марина скорей закрывает её, а Алла Георгиевна шёпотом радуется:

– Вот бы все такие, господи, все бы, а… И сдачи не взял… сорок два рубля подарил…

В коридоре столкнулся с хозяйкой, та моментально, точно того и ждала всю первую половину дня, принялась ворчать, не пуская Игоря пройти к себе:

– Что там ночью было такое? У меня головные боли, сердце… и не поспать. Звонки, хождения…

Игорь, взвинченный своим настроением, отвечает резко, почти криком:

– Ко мне могут приходить знакомые. Мы не договаривались, что я не должен никого принимать. Так?

– Н-но!.. Но не в два часа ночи! – с готовностью перешла на повышенный тон и старуха. – До одиннадцати положено…

– Можно пройти? У меня дела!

Он двинулся на старуху, та отшатнулась и уже в спину ему стала бросать:

– Если так… Вот как раз срок подходит… Собирайте вещи и после первого!.. Знаю, кто эти знакомые!..