Рок

Он упал. В теле его зияла черная, дымящаяся дыра, из которой сочилась грязно-бурая жидкость. Тело извивалось и корчилось, Бенни показалось, что оно стало слегка светиться, особенно голова, хотя вокруг был день. Свечение мерцающими волнами плыло к ногам, становясь все ярче. Вот оно слилось в сплошное голубовато-прозрачное покрывало и вдруг ярко вспыхнуло, сжалось в небольшое пятно и растаяло.

Издалека донеслись крики множества человеческих глоток. Слов было не разобрать, может, их и вовсе не было, но ярость в этих воплях плескалась с избытком. Говорить, обмениваться впечатлениями было некогда, надо было срочно спасаться от соплеменников убитого ими существа. И они побежали прочь от криков, подальше от этого треклятого места.

Примерно через час крики смолкли, хотя при желании догнать беглецов не составило бы особого труда: с их поклажей быстро не побежишь. Но, видимо, у племени были свои соображения, а может, их территория кончилась. Адамс остановился между двумя холмиками и выдохнул: «Привал». Все рухнули и уснули здесь же на месте, не раздеваясь и не шевелясь.

ГЛАВА 34 в которой путешественники знакомятся с загадочным Лесом.

Беглецам очень хотелось верить, что горный массив, к которому они так стремятся и к которому сейчас приходилось искать обходные пути, – это действительно оазис новой жизни. Без такой надежды их путешествие теряло всякий смысл.

Уже несколько дней они бродили по лабиринтам Свалки, выбирая маршрут в стороне от тропинок странного племени. По ночам жгли костры: оказалось, что и здесь огонь был эффективным средством отпугивания всякой живности. Мусор в этой стороне Свалки за много столетий совсем перегнил, здесь даже росли какие-то чахлые сизо-зеленые кустики. Георг сорвал листочек, растер его в пальцах и понюхал, его поразил странный неприятный запах, резко ударивший в ноздри.

– Что, Георг, не нравится травка?

– Зря усмехаешься, Чарли, попробуй-ка сам понюхать эту гадость.

– Ну уж, нет, парень, у меня тонкое обоняние, я его не могу растрачивать на подозрительные растения.

– А Георг ведь прав, – вмешался Бенни, – зря шутишь. Смотри, – он наклонился над кустиком, – где ты видел такие листики? На них ни одной прожилочки нет, где рисунок, а?

Любопытный Проквуст тут же потянулся к растению. Внезапно он вскрикнул и отдернул руку назад.

– Ты что?! – воскликнули одновременно оба его спутника.

– Ничего, все в порядке. Только испугался от неожиданности. Я к листикам ладонь протягиваю, а растение тянет их мне навстречу, вроде как здоровается. Вот, смотрите…

Но его остановил резкий возглас Адамса:

– Георг, не протягивай руки, куда попало, ты же видишь, вокруг совершенно незнакомый и, скорее всего, опасный мир. Не хватало нам только тебя лечить от яда или аллергии…

– Вот-вот! – подхватил Пульдис. – А может, и закопать придется, не бросать же твое тело крысам. – Он с деланной серьезностью отечески похлопал побледневшего Проквуста по плечу.

Они двинулись дальше, обсуждая увиденное. Вечером, сидя у костра, все они продолжали размышлять об этом чужом и враждебном мире.

Первым не выдержал Проквуст. Сначала он сидел у костра и выглядел непривычно понурым. Потом он вдруг встрепенулся и заворошил костер так энергично, что из него красным неровным светом полыхнул сноп искр, на мгновение вырвав из темноты усталые лица.

– Послушайте! Вот вы, умудренные возрастом и опытом, объясните мне, что здесь происходит?!

– Ты о чем? – спокойно переспросил Бенни.

– Об этом, – Георг широко обвел вокруг себя рукой.

– Ты что, про Свалку только здесь узнал? – усмехнулся Чарли. – Кому, как не тебе, знать, что здесь происходит?

– При чем тут я, – воскликнул Проквуст, – я работал дрессером группы дохов, которая подсыпала отвердители в фекальные затоны. Противная работа, но платили хорошо, откуда я мог знать, что здесь… – он прервался, подыскивая подходящее слово, – такое… – он так и не нашелся, как это назвать.

– Ладно, не паникуй, – прервал его Адамс, – все-таки и Свалка – это наша Ирия. Мы еще дышим, двигаемся и, самое главное, у нас есть цель, вон она, – он кивнул в сторону скрытых темнотой гор. – Надо надеяться, что там можно жить.