Рога Добра

– Радоваться надо, – ответил ему собеседник.

– Нечему радоваться, в отчетах ничего написать нельзя, а деньги дают именно за отчеты, – отозвался обладатель грубого кашля.

– Ты бы халат что ли надел, – посоветовал ему невидимый напарник.

– Нельзя, пахнуть будет, я жене обещал, что брошу курить, – новый приступ кашля прервал разговор.

Я тихо протянул руку и, не высовываясь, неслышно утащил белый халат. Никто из пьянствующих курильщиков ничего не заметил: один помогал второму снова начать нормально дышать. Я не видел их лиц, но был уверен, что только отсутствие Смерти удерживало кого-то из них от того, чтобы прямо тут упасть замертво, «сгорев» на работе от курения, алкоголя, холода и ненормированных смен.

«Что ж, если у меня ничего не выйдет, то любитель покурить будет жить вечно, до скончания веков отдавать тысячи рублей в месяц на сигареты, обогащая табачные корпорации и поражая жену, которой обещал бросить, желтеющими зубами…» – отметил я про себя, даже не думая, что судить людей нехорошо. Я никого не судил, я просто констатировал факт.

Принцип «не судите, да не судимы будете» в современном мире начинал напоминать устаревшую, никому не понятную поговорку. Все в современном обществе было настолько прозрачно и понятно, что осуждать кого-либо попросту не приходилось. Ты просто сталкиваешься с очевидными вещами. Вот этот человек, рассказывающий о том, как хорошо в России, из-за границы – лицемер. Тот господин, с пеной у рта порицающий гомосексуалов, но при этом живущий со своими мальчиками – ассистентами по работе – лжец. Есть еще женщина, требующая запретить молодым девочкам учиться после двенадцати лет, потому что пора готовиться к замужеству. Она сумасшедшая. Никто никого не судит, просто человечество уже дошло до той стадии разумности, чтобы быть в состоянии сделать несколько простых выводов. И если вам говорят, что вы идиот, в современном обществе это не осуждение, а всего лишь признание того, что, скорее всего, очевидно.

Я накинул халат и, опустив голову, тихо прошел мимо двух лаборантов в проход за их спинами. Служебный коридор и спецодежда должны были помочь мне пройти на территорию лаборатории без особых препятствий. Здание было огромным, вряд ли охранники знали всех работников в лицо.

Небольшое табло со вставленными в него распечатками надписей не давало никаких сведений о том, в каком помещении работают конкретные исследователи. В интервью Авдеев появился в довольно современной лаборатории с просторными металлическими столами, микроскопами и холодильниками, набитыми пробирками. Времени заглядывать за каждую дверь и искать это помещение у меня не было.

– Эй, парень, потерялся? – окликнул меня охранник, приятного вида дедушка в униформе с эмблемой частного агентства. Нашивка была синей, с белыми крыльями, сложенными в форме буквы «А».

– Третий день работаю, простите, – принял я сокрушенный вид. – Тут просто лабиринт.

– Это точно, – добродушно кивнул дед, явно совершавший обход. – Заглянешь не туда, едва ноги унесешь. В некоторых лабораториях, говорят, крокодилов на стероидах разводят. Или черепах…

– Серьезно? – прищурился я. – И часто у вас тут странности творятся? Может, пора увольняться?

– Работа сейчас всем нужна, – неожиданно серьезно заявил охранник, торжественно поправив край униформы. – Что до странностей, ничего криминального. Хорошие люди работают, профессиональные. На днях, правда, один доктор из двадцать пятой лаборатории притащил бабу. Ну, доктора – они же тоже люди…

– Красивая? – как можно более беззаботно поинтересовался я, изо всех сил стараясь скрыть возбуждение.

– Очень, – признался дед. – Красивее моей старушки, хотя она тоже огонь, на роликах ездит из гостиной до кухни. А эта… королева! Идет, волосы рыжие, глаза сверкающие. Будто весь мир ей принадлежит. Ну, да ладно. Нечего языками чесать, да девок обсуждать, – опомнился охранник, уставившись на меня. – Тебе куда? Какой арендатор? Какой номер помещения? Пропуск давай, я его просканирую, и мы все узнаем…

– А я его позабыл, – засобирался я, точно зная, что мне нужна лаборатория под номером 25, где бы она ни была. – Все мозги прокурил, растяпа… Пойду. В свой сто сорок шестой кабинет. Мы там тоже странными делами занимаемся, знаете ли. Изучаем восприятие искусства через голубей. И иногда еще куриц.

– Минуточку, сто сорок шестой кабинет? – удивился дедушка. – Это же бухгалтерия.

– Вот я и говорю, иногда в исследовании участвуют курицы! – провозгласил я уже на бегу, пытаясь оказаться как можно дальше от охранника. На использование лифта времени не было, и я рванул по лестнице.

У меня было слишком мало времени. Скоро курильщики на улице заметят отсутствие халата. Дедушка на посту охраны в любой момент может решить, что я вел себя слишком странно, и сделать несколько звонков. Мне нужно было срочно найти лабораторию под номером 25, а в ней Алекса Авдеева.

«А дальше что? – думал я, лихорадочно пытаясь понять нумерацию помещений на втором этаже. – А дальше я не знаю…»