Родом из ВДВ

То, что когда-нибудь должно произойти, непременно происходит и порой выбирает настолько неожиданные, причудливые формы, что даже волшебство сказки может показаться блеклым и банальным в сравнении со щедрой на пестрые краски и фантастические изобретения жизнью. Может быть, это связано с судьбой или перемещением планет, а может, с неистовым, долго повторяемым желанием, перерастающим в телепатическое внушение – все это когда-нибудь непременно станет предметом беспристрастных исследований ученых. Незаметно крадучись, в Рязань пришел манерный, самонадеянный май, рассыпав на позеленевшей улице Каляева снежно-белые и яростно-фиолетовые пятна оголтелой сирени, забивающей душистым ароматом все остальные запахи. И однажды идя в увольнение, Алексей не удержался и, украдкой посмотрев вокруг, чтобы не было людей в военной форме, словно это было стыдно или признаком слабости, зачем-то приблизил лицо к обворожительному чуду природы. Окунувшись в сиреневый цвет, он едва не захмелел, и от этого впрыска весенней сладости в душу стало вдруг радостно и празднично, как будто частичка его оторвалась от земли и на миг оказалась в невесомости. Почудилось приближение к яблочным садам далеко-далеко на Украине и почти наяву жужжание пчел на дедовой пасеке. Курсант Артеменко – теперь уже подобравшийся, выросший, обретший силу молодого зверя – усмехнулся: все это было в другой жизни, которая никогда уже не возвратится. И все-таки сквозь толщу лет он услышал отзвук какой-то упоительной мелодии из своей беспечной юности, всегда ускользающей, а сегодня, наоборот, звучащей четко и трогательно, как предвестник чего-то необычайного, знакового.

Обычно Алексей ходил в увольнение вместе с Игорем, но ныне его товарищ, обложившись учебниками и конспектами, собирался избавиться от подлейшей тройки по тактике управления ротой при захвате пункта управления противника. Потому-то Алексей и оказался на мягком стуле за облезлым, некогда лаковым письменным столом библиотеки. Он из жажды все успеть никак не мог избавиться от привычки читать две книги сразу, попеременно: то утопая в эпохальном труде известного австралийского тренера по бегу Артура Лидьярда, то вдруг с ожесточением набрасываясь на обожаемые мелодраматичные, навевающие приятно щемящую в груди тоску новеллы Стефана Цвейга. В стенах училища речь шла исключительно о войне, но, как растение тянется к солнцу, алчущий познать тайны красоты разум стремился к постижению вековой мудрости. Когда он пришел в команду и казарменные вожжи ослабли, жажда знаний стала у Алексея столь же естественной, как желание есть и пить. Оставаясь один, он не раз посещал и библиотеку, дотошно выпытывая накануне у полковника Мигулича о наиболее полезных книжных новинках.