Родом из ВДВ

– Есть! – Внутри у Игоря мгновенно что-то загорелось, запылало, запело отчаянно и дерзко. Хотя лицо его – и он хорошо знал и контролировал это – оставалось бесстрастным и суровым. Ведь прошло всего только три года, как он пришел сюда молоденьким неопытным лейтенантом. Но подумать о происходящем Игорь не успел.

– Внимание! Слушай боевой приказ!

И по тембру голоса командира полка, по спокойствию, сохраняемому с усилием, было ясно, что произошло нечто серьезное, что-то, касающееся каждого из офицеров, застывших в настороженном строю.

– Вчера, 15 августа 1992 года, многочисленные отряды Национальной гвардии Грузии вошли на территорию Абхазии, спровоцировав интенсивный вооруженный конфликт. В зоне военных действий находятся объекты Министерства обороны Российской Федерации и граждане нашей страны. Первому батальону приказываю десантироваться посадочным способом в районе населенного пункта Гудауты и захватить аэродром. В последующем организовать его охрану и оборону…

«Как все предельно просто, как на занятии по тактике, – думал Игорь, вглядываясь в неестественно блестящие глаза командира, – никакой романтичности или сентиментальности, никаких объяснений, лишней информации. Да и что тут, собственно, такого особенного?! Несвойственные десантуре полицейские функции?! Фу ты, глупость какая! Кому сейчас до таких бесполезных мелочей, как соблюдение условностей или моральных принципов, непонятно кому предназначенных. Тем более, это уже было! За полком числится так называемое наведение конституционного порядка в Кировабаде, Тбилиси, Нахичевани… Да и разве освобождение российских граждан и обеспечение их эвакуации не являются железным аргументом в пользу применения силы?! Разумеется, да! Больше чем аргумент! Вперед и вперед, крушить все, что попадется под руку, в этом кэп абсолютно прав!»

– О-о, кажется, жареным запахло, – услышал Игорь реплику сержанта, брошенную, очевидно, своему товарищу. Два людских потока, бряцая оружием, пыхтя под рюкзаками, набитыми вещами и боеприпасами, длинными змеями вползали через рампу в кажущееся необъятным металлическое брюхо военно-транспортного гиганта Ил-76. И хотя размеры возвышающегося над взлетной полосой самолета оставались неизменными, создавался оптический обман, будто это брюхо все раздувается и разбухает и в какой-то момент обязательно лопнет.

– Так это ж клево! – задорным, только что сформированным баском отвечал ему сослуживец. – Нам бы только разгуляться дали, только б шкуру спустить с кого-нибудь, чтобы ВДВ запомнили надолго!

Игорь, считавший заходивших десантников, стоя у рампы, мельком взглянул на говорившего. Здоровенный детина с круглым, лунообразным лицом, розовыми, еще, вероятно, покрытыми пушком щеками. Увалень, про каких говорят: «Иван – коровий сын». Игорь улыбнулся, не переставая считать, – уж очень парень был похож на крепыша с картинки в детской книжке про русского силача, угловатого и немного неуклюжего, но обладающего природной силищей дубов средней полосы.

– Если патроны выдали, считай, бабахнем! Только с кого шкуру снять надо? – весело крикнул первый и, ловко поднявшись по мостку, скрылся внутри блестящей воздушной машины.

– А какая, на хрен, разница… С кого скажут, с того и снимем, – рявкнул юный богатырь уже в пустоту и с трудом, покачиваясь на мостке, как закованный в латы тяжеловесный рыцарь, поспешил в самолет.

В тот же миг взревели двигатели, словно подгоняя воинов. Игорь бросил короткий взгляд вдоль взлетной полосы – погрузка почти всех семьдесят шестых завершалась, и самолеты, задрав хвосты до облаков, были похожи в этот момент на ревущих драконов, готовых лететь за добычей.

«Откуда в нас такая самонадеянность, и что заставляет так страстно верить в свою богоизбранность?» – думал Игорь, принимая доклады ротных о завершении погрузки и готовности к выполнению боевой задачи. Он заглядывал им в глаза и видел блеск неукротимой решимости, который его и радовал, и пугал. В маленькой, специально подготовленной для полевых условий книжечке, которая в свернутом состоянии легко умещалась на ладони, он отмечал остро отточенным карандашом количество офицеров и солдат, боевых машин, оружия, всяческих грузов – вся панорама предстоящего вторжения уже в который раз прокручивалась у него в голове, и он, сам не понимая отчего, леденел. И почему-то перед глазами всплывал розовощекий витязь, образ задорного русского богатыря, ничуть не изменившийся со времен Куликовской битвы. «Эти прорвутся где угодно, – подумал он, – главное, вовремя подсказать направление».

2