Родом из СССР

Докурив, покидали бычки в обрез, тоже направились в казарму.

Там одни перебирали вещмешки, другие обсуждали, в какие войска попали, в дальнем конце, слышалась гитара.

– Слышь, Пчел, пошли туда. Сбацаешь что-нибудь для настроения, – сказал Витька.

Всей компанией направились на звук. На матрасе последней секции, скрестив ноги, худощавый парнишка исполнял популярную мелодию «Дом восходящего солнца». Исполнял неплохо, пальцы уверенно скользили по ладам, окружающие внимали.

Когда отзвучал последний аккорд, Сашка, присев рядом, попросил гитару.

– Умеешь? – спросил парнишка.

– Немного. Взяв в руки, взглянул на друзей.

– Давай нашу, – сказал Мишка.

Чуть подстроив, ударил по струнам.

Ах, гостиница моя, ты гостиница,

На кровать присяду я, ты подвинешься.

Занавесишься ресниц занавескою,

Я на час тебе жених, ты невестою,

выдал мягким баритоном. Лица слушателей оживились.

Бабье лето, так и быть, не обидится,

Всех скорее позабыть, с кем не видеться.

Заиграла в жилах кровь коня троянского,

Переводим мы любовь, с итальянского,

исполнил очередной куплет. От других секций подошли еще ребята, число слушателей увеличилось.

Когда закончил, раздались сразу несколько голосов, – давай еще, можешь.

Поочередно спел «Бабье лето» под Высоцкого и «Бригантину» Визбора. Эти тоже понравились.

– Держи, – вернул парню гитару.

– Кончал музыкальную школу? – отложил в сторону.

– Не, самоучка, – ответил Сашка.

Вернувшись к себе в секцию, занялись травлей. Всех интересовали десантные войска. О них кое-что знали, поскольку старший Мишкин брат Володька отслужил там срочную. Вернулся старшиной, с наколкой в виде парашютиста на плече и надписью ниже «Никто кроме нас». Демонстрируя подготовку, как-то на спор перебил ребром ладони три положенных один на один кирпича.

По рассказам, гоняли их до упаду, но служилось интересно. Даже побывал «за бугром» в командировке. Где – не говорил.

За час до обеда последовала команда «всем выйти на плац с вещами!». Прихватив свою хурду*, вывалили наружу.

Там «покупатели» всех построили в колонну, местные солдаты распахнули железные ворота. Шаркая ногами, она вышла в город и свернула на прилегающую улицу с пирамидальными тополями.

– Шире шаг! – подгоняли идущие по бокам сержанты, офицеры следовали по тротуару.

Встречавшиеся по пути прохожие останавливались, с интересом разглядывали разношерстно одетых, бритоголовых ребят, а какая-то старушка с кошелкой, слезливо вопросила, – куда ж это вас сынки? В тюрьму?

– В армию бабуля! – откликнулись из строя.

– А-атставить разговоры! – рыкнул ближайший сержант.

Спустя минут двадцать втянулись на железнодорожный вокзал, миновав пассажирские платформы, прошли на запасной путь. Там уже стоял железнодорожный состав. Двери вагонов открыты. Внизу скучали проводники.

– Колонна стой! – донеслось с головы. – Напра-во!

Натыкаясь друг на друга стали, развернулись лицами туда. Началась посадка.

Вломившись одними из первых в тамбур, Сашка с друзьями заняли третий плацкарт, остальные толкаясь, протопали дальше.

– Боковые у вас свободные? – спросили двое из последних.

– Свободные. Падайте.

Подняв столик, уселись у окна, запихав под сидения мешки.

– Лешка, никак ты? – узнал одного Сашка.

– Ба! Пчел, – выпучил глаза. – Тоже загребли?

– Ага.

– В какой команде?

– Шестидесятой. ВДВ. А ты?

– Сорок второй – пограничные войска.

Они вместе учились в техникуме в параллельных группах. Фамилия Лешки была Минаев, родом из Первомайска

– Кого – нибудь из наших тут встречал?

– Вовку Белецкого. У него команда девяносто – загремел на флот.

– Не повезло Белому. Служить три года не фонтан.

– Зато там дают вино и шоколад, – вступил в разговор Степка.

– Откуда знаешь? – почесал нос Мишка.

– У нас бригадир служил на флоте. На подводной лодке. Сам рассказывал.

Второго парня, чем-то напоминавшего грача, звали Ипполит. Имя всех развеселило.

И ничего смешного (нахмурился). У меня батя грек.

Это не удивило, в Донбассе жило много разного народу: русские с украинцами, белорусы, сербы с греками и даже китайцы. Двое учились с Сашкой в одном классе.

Посадка между тем закончилась, по вагону прошли сержанты, пересчитывая команду, затем озабоченный проводник. Сильно похожий на артиста Брондукова.

– Что б мне здесь не сорить и не пьянствовать! – предупредил рекрутов.

Вскоре с головы состава донесся длинный гудок, по нему прошел лязг сцепок, за окнами поплыла платформа. Состав вытянулся с вокзала, набирая ход, под колесами застучали стыки. Многие прильнули к стеклам, провожая взглядом городские окраины, спустя короткое время поезд вырвался на степной простор.

– Ну что, пацаны? Будем устраиваться, – сказал Сашка.

Достав сверху матрасы с подушками внутри, расстелили на полках. Витька с Мишкой забрались на верхние. Приглянулись.

– Эй, дядя, а белье будет? – спросил Степка у возвращавшегося «Брондукова».

– Не положено, – буркнул тот.

– А чай?

– Тоже. Щас затоплю титан. Будет кипяток.