Родиться Царём

Дорогой знал об этом хорошо, но, отбывая, в заключении приличный срок действительно отвык от взрывов. Он поднял голову к верху и увидал, как из «исполинской чаши» — главной хранительнице богатейших залежей железной руды в небо взмыло густое жёлто — серое облако.

— Вот там бы я ни за какие калачи не стал работать, — кивнул он головой в сторону карьера, — а на работу устраиваться край надо. Не то опять на «каторгу» сошлют. Участковый уже ходит через день, то к матери, то ко мне.

— А ты иди к нам в ателье, — предложил Цветок, — полгода в учениках походишь, потом разряд дадут. Левый заработок всегда будет. Я вон себе мотоцикл, за калымные деньги купил. — Он блаженно зевнул, прикрыв глаза, но рот закрыть, не успел. Дорогой засунул ему туда огрызок огурца:

— Нет, Паша, диоды и триоды это не моя стихия. Наверное, я пойду смолу варить. Там я хату вскоре получу, да и с картишками пошалю. — Он перевёл взгляд на Мартына. — Только вот с этим лохом собеседование ещё раз завтра проведу. Сегодня не хочу на реальные темы говорить, а завтра ты мне Алексей подробно расскажешь всю эпопею своей беды. Постараюсь, я заехать в гости на пару месяцев в твою бригаду, создам им кучу проблем, затем как царь — победитель поеду другие вершины брать, — пообещал он.

— Да зачем тебе с этой необразованностью связываться, — за канючил Мартын. — Мне один умный человек сказал, что каждый безграмотный это практически условный пациент психушки.

— Отчасти и прав твой умный человек, — задумчиво рассудил Олег, — но я всё — таки удочку закину в тот омут. Люблю я негодным дядям сюрпризы преподносить. А сейчас ша! Разговариваем только на отвлечённые темы. День у нас сегодня должен быть душевно благодатным!

— Давай тогда ещё что ли выпьем? — предложил Цветок.

— Хорошее предложение, — встрепенулся Дорогой, — наливай!

Под тост Олега ребята выпили ещё бутылку. Вино было слабенькое и пили они его стаканами.

Из закусок предпочтение отдавали огурцам. Нравилась им эта закуска больше чем мясистые помидоры. Их необычный хруст и запах грядок они сравнивали с ароматом гаванской сигары, что двигало друзей к непринуждённой и откровенной беседе.

С тех пор как Олег освободился они лишь третий раз, встретились вместе. Поводы были, но не было времени. Друзья Олега были не только семейные, но и зачастую занимались помимо работы, хозяйственными делами по дому. В своём доме хлопот хватало по самое горло. Свой дом это не квартира со всеми удобствами, — работа всегда найдётся, только не ленись. Олег же в плане труда был свободным человеком, но свою энергию ежедневно растрачивал в своём саду и дворе. К тому же Олег обзавёлся гражданской женой, звали её Регина. Сама она была приезжая и до этого жила в общежитии.

Дорогой же поначалу к гражданской совести относился с прохладцей. Считал, что лом и лопата от него никуда не убегут. Да, и зачем ему было спину гнуть на государство, — его эта перспектива не прельщала. Когда своими филигранными пальчиками он себе на картах мог раздать в сваре три шестёрки, а жадному оппоненту подсунуть три туза. И банк был его. Вся проблема была только в жирных и самоуверенных котах. Так он называл людей азартных, с низкими умственными способностями, но с толстыми кошельками. В своём городе он таких персонажей не знал, поэтому ему приходилось своё умение практиковать на поездах дальнего следования. Но там не редко бывали и холостые поездки, что его до безумия бесило и наталкивало на мысль найти нормальную работу с приличным заработком и где бы он смог получить квартиру, — так на всякий случай. Дом у них был добротный, и метров было вполне достаточно, чтобы проживать полноценной семьёй.

Мать ежедневно его наставляла на путь истинный, «Говорила, что в СССР право не работать имеют, только инвалиды и пенсионеры». Регина тоже не отставала от матери, скромно намекая ему, что декрет не за горами. И не прилично будет находиться на иждивении у родительницы — инвалидки. Грозил пальчиком и рябой участковый, обещавший сослать его лес пилить за тунеядство. Но у Олега были для него веские аргументы. «Ухаживаю за больной матерью».

Мать действительно болела артритом и были дни, когда она совсем не могла вставать на ноги. Сегодня она была на ногах и выглядела вполне здоровой. С блюдом пельменей облитых сметаной она подошла к сыну, сидевшему в кругу друзей. Поставив перед ними дымившее блюдо и вытерев о передник руки, она окинула всех добрым взглядом, тихо произнесла:

— Вы ребятки нашли бы моему сынку работу, а то ведь без неё вновь загремит на нары. Вон как сейчас стригут безработных. И чихнуть не успеет, как на бесплатный труд попадёт. Олег зацепил вилкой пельмень и, подув на неё, засунул себе её в рот:

— Мам ну что ты переживаешь? Всё у меня образуется. Только ты вначале поправься.

— Да я сынок без тебя справлялась со своей болячкой, — ответила мать, — так и нынче не пропаду. Мне ведь легче на душе будет, если я буду знать, что ты занят делом. А если совсем в тягость будет, Регина поможет.

Олег нанизал на вилку ещё одну пельменю, но в рот засовывать не спешил, давая остыть ей: