Родительский дом

— А мне разве легче приходится? Айда попробуй, влезь в мою шкуру! У тебя хоть семья…

— С бабой не ладишь?

— Кабы только с ней! Такая история, дальше уж некуда…

Он сжал губы и недосказал, что у него было самое горькое, несравнимое с опасным положением друга. Чекан знал о нем все, Гурлев обычно жил жизнью открытой, но вот эта неожиданно выпавшая фраза, на половине оборванная, снова выдала какую-то тягость, в себе затаенную. Какую же? И почему он ее скрывал? А может, и нет ничего, просто понадобилось утешить товарища. Тогда зачем же вид такой хмурый? Весь путь от Малого Брода вместе с Голубевым строил планы на вёшну, тут же, заговорив с другом, сразу спину ссутулил, напряг шею, сузил глаза.

Два часа прошло в томительном ожидании. Лицо Гурлева постепенно разгладилось, приняло прежнее спокойное выражение, и вошел он в кабинет Антропова, снова уверенным в себе. Тот молча поздоровался, пригласил сесть.

— Тебя и Чекана я просил приехать по важному делу. Не знаю даже, как приступить… Лично тебя касается!

— Говори, — еще глуше выдавил Гурлев.

— Милиция сообщила мне кое-чего из расследования: «чужой» человек, о котором ты мне догадку высказывал, — уже не догадка. Он реально существует и действует. Только неизвестно пока, где скрывается. Но мы знаем, кто он такой…

— Барышев, — угрюмо добавил Гурлев. — Первый муж моей Ульяны.

Антропов удивленно оглядел его.

— Это хорошо, если тебе тоже известно. Так разговаривать легче. А я-то решил — оглушу новостью.

Зато Чекан почувствовал себя действительно оглушенным. И с горечью подумал: «Как же это такое случилось?»

Антропов обождал, пока напряжение ослабнет, затем осторожно и участливо предупредил:

— Надеюсь, Павел Иваныч, ты знаешь разницу между личными делами и партийным долгом. Напоминать не придется. С женой-то как поступил?

— А никак! — с трудом выдавил Гурлев. — Зачем ей прежде времени знать. Не она же бандита пригрела… И вообще, не знает никто.

— Конечно, зря трезвонить не надо, — согласился Антропов. — Следует обойтись без суеты, без шумихи. Не тревожить население. Милиция уже вышла на след Барышева и, надо полагать, быстренько его приберет. Однако и мы отстраниться не можем. Помочь надо милиции по возможности. Сколько у вас найдется вооруженных людей?

— Партейцы все с оружием, — ответил Гурлев.

— Значит, всем придется принять участие.

— А комсомольцев и беспартийный актив можно привлечь?

— Это уж сами решите. Наверно, придется расставлять посты, понаблюдать, не появится ли у кого-нибудь Барышев. Ведь с кем-то он связан, кто-то ему помогает. Коллективно обдумайте, при том имейте в виду, что бандит может укрываться не только у ярых кулаков, но и у мужиков, которые находятся под их влиянием. Только уж, пожалуйста, Павел Иваныч, будьте осторожны и осмотрительны. Не зайца придется ловить. Барышев, судя по разгрому обоза, вооружен обрезом. Без милиции излишнюю инициативу не проявляйте!

— Как скажет наш участковый Уфимцев, так и будет, — подтвердил Гурлев. — Постараемся взять бандита живым.

— Но сам не рискуй, — приметив его самоуверенность, предупредил Антропов. — Ваше дело помочь…

— В опасные места своих товарищей посылать не стану, — вскинул голову Гурлев. — Беда эта ко мне ближе и прятаться от нее за чужие спины я не намерен.

— Экий ты, Павел Иваныч! — откинувшись на спинку стула, недовольно сказал Антропов. — Зачем так храбришься? Уж тебе-то, секретарю партячейки, надо уметь проявлять выдержку, иначе наломаешь дров. Я потому и позвал сюда вместе с тобой Чекана, что беда свалилась на вас не частная, а общая, и потому ответственность не на тебе одном, а на всех ваших партийцах. Вот вместе с Федором Тимофеичем и действуйте. Один ум хорошо, а два лучше! Повторяю: ответственность у вас коллективная, и непременно каждый шаг ваш должен быть согласован с милицией.

Гурлев вдруг рывком встал со стула, сделал шаг к дверям.

— Если во мне лично сомневаешься, так позволь уйти.

— Сядь и не дури! — строго приказал Антропов. — Не то, действительно, отстраню!

Гурлев вернулся на место и замкнулся, нахмурив лоб. Вместо него разговор с Антроповым продолжил Чекан. Вскоре зашел в райком начальник районной милиции Буньков и, по просьбе Антропова, дал подробные указания. К концу беседы Гурлев несколько успокоился, перестал хмуриться и напряженно сдвигать брови, но Чекан все же требовательно спросил у него, когда они вышли из кабинета в коридор и стали собираться в обратный путь:

— Это как же понимать тебя, Павел Иваныч? Ты один, что ли, хотел справиться с Барышевым? Или только мне ничего не сказал. Но тогда хоть объясни: почему? Или я не достоин доверия?

— Я сам узнал только вечор, — нехотя бросил Гурлев. — И не приставай покуда. Тут дело-то посложнее, чем кажется…

— Так расскажи! Ты же слышал — ответственность коллективная!

— Мало ли что! Всему свое время, — уклонился Гурлев.

Всю обратную дорогу до Малого Брода он, закутавшись в тулуп, не проронил ни слова. Софрон сел поближе к облучку розвален и, погоняя лошадь кнутом, изредка сочувственно косился на седоков, понимая, что настроение у них чем-то испорчено.

18