Роботы утренней зари

— Мне дает уверенность в этом форма вашего общества. На своем пути на Аврору я слышал, что здесь не делают различия между людьми и роботами. Но это не так. Может, в идеале и желательно, чтобы аврорцы льстили себе уверенностью, что живут справедливо, но в действительности этого нет.

— Вы здесь меньше двух дней — и уже можете судить?

— Да, доктор Амадейро. Именно потому, что я здесь чужой, я и вижу все, как есть. Меня не связывают ни обычаи, ни идеалы. Роботам не разрешено входить в туалеты, и уже одно это различие делает все ясным. Человеку позволено иметь единственное место, где он может быть один. Мы с вами сидим, а роботы стоят в нишах. Вот вам другое различие. Я думаю, что люди — даже аврорцы — всегда будут сохранять эти различия, чтобы отличаться от роботов.

— Поразительно, мистер Бейли.

— Ничего поразительного. Вы проиграете, доктор Амадейро. Даже если вы ухитритесь навязать аврорцам вашу уверенность, что Джандера уничтожил доктор Фастольф, даже если вы ослабите его политическое влияние, даже если вы победите в Совете, и народ Авроры одобрит ваш план заселения Галактики роботами, вы только оттянете время. Как только аврорцы поймут смысл вашего плана, они отвернутся от вас. Поэтому лучше бы вам прекратить кампанию против доктора Фастольфа и выработать вместе с ним какое-то компромиссное решение, в котором заселение новых миров землянами не представляло бы угрозы Авроре и другим Внешним Мирам.

— Поразительно, мистер Бейли, — спокойно повторил Амадейро.

— У вас нет выбора.

Но ответ Амадейро прозвучал развязно-шутливо:

— Когда я сказал, что ваши замечания поразительны, я имел в виду не смысл ваших утверждений, а тот факт, что вы их высказываете вообще и думаете, что они имеют какую-то ценность.

56

— Мистер Бейли, вы думаете, что открыли секрет? Что я сказал вам нечто, чего ваш мир не знает? Что, хотя мои планы опасны, я выбалтываю их всякому приезжему? Вы, вероятно, думали, что в ходе нашего с вами достаточно длинного разговора, я сболтну что-нибудь лишнее, чем вы сможете воспользоваться? Будьте уверены, я ничего подобного не сделаю. Мои планы о большем количестве человекоподобных роботов, о семьях роботов и их культуре, возможно, более приближенной к человеческой — все изложены мной письменно и переданы в Совет.

— Широкая общественность тоже обо всем этом знает?

— Вероятно, нет. Широкая публика больше интересуется очередным обедом, очередной гиперволновой программой и космическим футболом, а не тем, что произойдет в ближайшие столетия и тысячелетия. Однако, она охотно примет мои планы, как приняли их те интеллектуалы, которые уже с ними знакомы. Несогласных будет очень мало.

— Вы уверены?

— Конечно. Боюсь, что вы не понимаете остроты чувств аврорцев и вообще космонитов по отношению к землянам. Я не разделяю этих чувств и, например, спокойно и без опасений разговариваю с вами. У меня нет примитивного страха перед инфекцией, мне не кажется, что от вас плохо пахнет. Я не приписываю вам те черты характера, которые считаю неприятными, я не считаю, что земляне только и думают, как бы отнять у нас жизнь и имущество, но взгляды подавляющего большинства аврорцев именно таковы. Это не обязательно лежит на поверхности — аврорцы будут вежливы с отдельным землянином, который выглядит безвредным, но копни их поглубже — и вся их ненависть и подозрительность вылезут наружу. Скажи им, что земляне собираются на новые планеты и первыми захватят Галактику — и все завопят, что Землю надо уничтожить, пока этого не произошло.

— Даже если альтернатива — общество роботов?

— Конечно. Вы не понимаете и наших чувств к роботам. Они близки нам. У нас с ними один общий дом.

— Нет. Они ваши слуги. Вы чувствуете свое превосходство, и дом с ними общий только до тех пор, пока поддерживается это превосходство. Если бы вам угрожало обратное — чтобы они стали выше вас — вы были бы в ужасе.

— Потому что так реагировали бы земляне?

— Нет. Вы не пускаете роботов в туалет — это уже симптом.

— Но им там нечего делать. Они ничего не выделяют, а для мытья у них свои приспособления. Они же не полностью человекоподобны. В противном случае различий не было бы.

— Вы боялись бы их еще больше.

— Да? Глупости. Разве вы боитесь Дэниела? Если верить тому факту — а я, признаться, не очень верю — вы были очень привязаны к нему. Вы и теперь сохраняете эти чувства?

Молчание Бейли было достаточно красноречивым, и Амадейро шел к своей цели.

— Вот и сейчас вас не трогает факт, что Жискар молча стоит в нише, однако, я замечаю, вам неприятно, что там же стоит Дэниел. Он кажется вам слишком человекоподобным по виду, чтобы обращаться с ним, как с роботом. Но вы не боитесь его из-за того, что он похож на человека.

— Я землянин. У нас есть роботы, но более простые. По мне вы не можете судить.

— А Глэдия, которая предпочла Джандера людям?

— Она солярианка. По ней тоже нельзя судить,