Читаем Роботы утренней зари полностью

— Я сейчас говорю не о Глэдии. Я просто предупреждаю вас, что ваша в основном правильная точка зрения должна распространяться и на меня. Я не рассчитываю, что вы будете заботиться о моих удобствах или о моей гордости, если вам повезет встретиться с Василией. Я не знаю результатов, но перенесу любые неприятные последствия этого разговора, и вы не старайтесь щадить меня. Понимаете?

— Честно говоря, доктор Фастольф, у меня никогда не было намерения щадить вас. Если бы мне пришлось выбирать между неприятностями или позором для вас и процветанием вашей политики и моей планеты, я без колебаний опозорил бы вас.

— Прекрасно! Но все это должно распространиться и на вас. Ваши удобства не должны загораживать вам путь.

— Их никто не принимает во внимание, раз уж меня привезли сюда, не спросив моего мнения.

— Я имел в виду кое-что другое. Если вы, по прошествии разумного срока — не долгого, а разумного — не продвинетесь в решении, мы рассмотрим возможность психозондирования. Это будет наш последний шанс.

— Это может ничего не дать.

— Согласен. Но, как вы недавно сказали по поводу Василии — тогда и посмотрим.

Он повернулся и вышел.

Бейли задумчиво смотрел ему вслед.

Теперь ему казалось, что если у него наметится успех в расследовании, то ему будет грозить физическое воздействие — неизвестно, какое именно, но, вероятно, опасное. Если же успеха он не добьется, ему грозит психоанализ, который едва ли лучше.

— О, дьявол! — пробормотал он.

33

Путь к Глэдии показался ему короче, чем накануне. День был такой же теплый и приятный, но кругом все выглядело совсем иначе.

Солнце светило с другой стороны, и цвета казались другими. Может, растения утром и вечером выглядят по-разному или пахнут по-другому? Наверное, и на Земле так же.

Дэниел и Жискар опять сопровождали его, но шли ближе к нему и казались менее настороженными.

— Здесь всегда такое яркое солнце? — спросил Бейли.

— Нет, — ответил Дэниел. — Это было бы губительным для растений. Сегодня, например, предсказывали в дневное время облачность.

На этот раз Глэдия не встречала их в дверях, хотя и ждала. Когда робот провел их в дом, она не встала, только устало сказала:

— Доктор Фастольф сказал мне, что вы придете. Что на этот раз?

На ней было туго облегавшее платье, и было заметно, что под ним ничего нет.

Волосы ее были откинуты назад, лицо бледное. Она осунулась со вчерашнего дня и было видно, что мало спала.

Дэниел, не забывший, что было накануне, не вошел в комнату, Жискар же вошел, внимательно осмотрелся и удалился в стенную нишу. В другой нише стоял один из роботов Глэдии.

— Мне страшно жаль, Глэдия, — сказал Бейли, — что я опять докучаю вам.

— Я забыла вчера сказать вам, что когда Джандера сожгут, останки его пойдут на фабрику роботов. Значит, каждый раз, когда я увижу нового робота, я буду думать, много ли в нем атомов от Джандера.

— И мы, когда умираем, проходим новый цикл, — сказал Бейли, — и кто знает, сколько и чьих атомов в вас или во мне, и сколько и в ком будет наших в свое время.

— Вы совершенно правы, Илайдж, и вы напомнили мне, как легко философствовать по поводу чужих несчастий.

— Это тоже правильно, Глэдия, но я пришел не философствовать. Я пришел задавать вопросы.

— Вам мало вчерашнего? Или вы придумали новые?

— В какой-то мере — да. Вчера вы говорили, что пока вы жили с Джандером, как жена с мужем, некоторые мужчины предлагали вам себя, а вы отказывали. Вот насчет этого я и должен спросить. Сколько было этих мужчин?

— Я не веду записей. Трое или четверо.

— Кто-нибудь из них настаивал, возобновлял свои предложения?

Глэдия, до этого отводившая глаза, посмотрела прямо на Бейли:

— Вы спрашивали об этом других?

Бейли покачал головой:

— Я ни с кем не говорил об этом, кроме вас. Однако, из вашего вопроса я делаю вывод, что по крайней мере один был настойчивым.

— Один. Сантирикс Гремионис.

Она вздохнула:

— У аврорцев такие странные имена, и он сам странный… для аврорца. Я никогда не встречала такого, как он, без конца повторяющего свои неудавшиеся попытки. Он держался всегда вежливо, принимал мой отказ с легкой улыбкой и поклоном, а на следующей неделе, а то и на другой день, как ни в чем не бывало возобновлял попытки. Вообще повторять это из раза в раз — несколько невежливо. Порядочный аврорец должен принять отказ и не настаивать на своем до тех пор, пока предполагаемая партнерша не даст ясно понять, что переменила мнение.

— Еще раз спрошу: те, кто предлагал вам себя, знали о ваших отношениях с Джандером?

— Это не та вещь, о которой я стала бы упоминать в случайном разговоре.

— Ну, ладно, а этот Гремионис, в частности, — он знал?

— Я ему не говорила.

— Не увиливайте, Глэдия. Не обязательно было говорить. В противоположность другим, он возобновлял свои предложения. Сколько раз, кстати, он это делал?

— Я не считала. Может, десять раз, может больше. Не будь он приятным человеком в других отношениях, я приказала бы роботам не пускать его в дом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Детектив Элайдж Бейли и робот Дэниел Оливо

Зеркальное отражение
Зеркальное отражение

Айзек Азимов (1920–1992) — один из отцов-основателей Золотого Века американской научной фантастики, ее неоспоримый лидер, удостоенный своими коллегами титула Великий Мастер. Он — неоднократный лауреат самых престижных в мире НФ премий: «Хьюго» и «Небьюла»; его новелла «Приход ночи» была признана «лучшим рассказом всех времен» Ассоциацией американских писателей-фантастов, а трилогия «Основание» в 1966 г. была объявлена «лучшей серией всех времен» Всеамериканской ассоциацией любителей фантастики. Автор почти 500 книг, многие из которых переведены на русский язык, он не нуждается в рекомендациях. Однако в этом сборнике творчество А. Азимова предстает в несколько необычном ракурсе: он выступает как автор детективов. Причем в самом широком спектре — читатель встретит здесь и фантастический, и реалистический, и научный детектив.

Айзек Азимов

Научная Фантастика

Похожие книги