Роботы утренней зари

Бейли увидел других роботов в отдалении. Интересно, кто их послал для его охраны — Глэдия или Фастольф? Это подчеркивало их заботу о нем, и он упрямо не желал показать слабость.

— Нет, пойдем сейчас, — сказал он.

Он быстро пошел по направлению к дому Фастольфа, хотя и не видел его за далекими деревьями.

Хорошо бы освободиться от страха, заставляющего стучать зубами. А может, они стучат от холодного вечернего ветра, и от него же гусиная кожа на руках?

Нет… Нет… Я не боюсь.

— Дэниел, вы хорошо знали Джандера?

— Мы некоторое время были вместе, со времени изготовления друга Джандера до его перехода в дом мисс Глэдии.

— Вас не смущало, что Джандер так похож на вас?

— Нет. Мы оба знали наши различия, и доктор Фастольф тоже не путал нас. Так что мы были два индивидуума.

— Вы тоже различали их, Жискар?

— Насколько я помню, не было такого случая, когда это потребовалось бы.

— А если бы пришлось?

— Я бы различил их.

— Дэниел, в тот период, когда Джандер был в доме мисс Глэдии, вы виделись с ним?

— Нет, коллега Илайдж. Мисс Глэдия держала его в доме. В тех случаях, когда она посещала доктора Фастольфа, она никогда не брала его с собой, а когда я сопровождал доктора Фастольфа к ней, я не видел друга Джандера.

Бейли слегка удивился. Он хотел было задать тот же вопрос Жискару, но раздумал. Такой, как выразился Фастольф, перекрестный допрос роботов ничего, в сущности, не дает. Они не могут сознательно сказать то, что может повредить человеку, их не вынудишь к этому ни обманом, ни подкупом. Они не могут откровенно солгать, но будут вежливо давать бесполезные ответы.

Они подошли к крыльцу дома, и Бейли почувствовал, что его дыхание участилось. Он был уверен, что дрожь рук и нижней губы происходит только от холодного ветра.

Солнце уже село, на потемневшем небе стали появляться звезды. Бейли вошел в тепло сияющих стен дома. Он был в безопасности.

Фастольф встретил его:

— Вы вовремя вернулись, мистер Бейли. Ваша беседа с Глэдией прошла успешно?

— Очень успешно. Я, может быть, даже держу ключ к разгадке.

28

Фастольф вежливо улыбнулся, и это не означало ни удивления, ни энтузиазма, ни сомнения. Он ввел Бейли в столовую, которая была меньше и уютнее той, где они завтракали.

— Мы с вами, дорогой мистер Бейли, будем обедать без формальностей, только вдвоем, даже роботов не будет, если вы желаете. О делах говорить не будем, разве что вы очень захотите этого.

Бейли ничего не сказал, но остановился в изумлении, глядя на стены. Они были волнистые, сияюще-зеленые, медленно изменяющиеся по светотени и оттенкам от пола к потолку. Эти стены делали комнату похожей на грот на дне моря.

Эффект был головокружительный — по крайней мере, для Бейли. Фастольфу не составило труда понять впечатление Бейли:

— К этому нужно привыкнуть, мистер Бейли. Жискар, уменьши освещение стен… Спасибо.

Бейли облегченно вздохнул:

— И вам спасибо, доктор Фастольф. Могу я сходить в туалет?

— Пожалуйста.

— Не могли бы вы…

Бейли замялся.

Фастольф хихикнул:

— Вы найдете там все совершенно нормальным. Жаловаться вам не придется.

— Весьма признателен.

Туалет и в самом деле был просто туалетом, только более роскошным и более удобным, чем те, какие он видел. Он невероятно отличался от земного. Он прямо сиял чистотой. Бейли мрачно подумал, что, поживи он на Авроре подольше, ему трудно было бы снова привыкать к толпам в земных туалетах. А здесь его окружали удобства из слоновой кости и золота — конечно, золото и кость не настоящие. Он вдруг вздрогнул от воспоминания о случайных обменах микробами на Земле. Наверное, то же чувствуют и космониты? Можно ли порицать их? Однако, аврорцы так ненужно выпячиваются с украшениями, так настойчиво уверяют, что живут в согласии с природой, а сами приручают и уродуют ее. Может, это только в доме Фастольфа?

У Глэдии дом куда проще, но, может быть, потому, что она с Солярии?

Обед был просто восхитителен.

Как и за ленчем, тут было заметнее ощущение близости к природе. Блюд было много, и можно было заметить, что все они были когда-то частью растений и животных.

Бейли уже начинал смотреть на случайно попавшую в тарелку косточку, жилку или хрящик не с отвращением, как раньше, а как на крошечное приключение.

Некоторые блюда ему не очень понравились, но это было неважно. Главное, что все они очень отличались по вкусу.

Несмотря на предложение Фастольфа, чтобы роботы не присутствовали, обслуживал их все-таки робот. Бейли подумал, что Фастольф настолько привык к роботам, что просто не замечает этого факта, а Бейли не стал заострять на этом внимания

Робот был молчалив и двигался бесшумно. Его нарядная ливрея была как бы взята из исторической пьесы, которую Бейли видел по гиперволновой программе.

Только при очень близком разглядывании можно было увидеть, что этот костюм был световой иллюзией, а робот снаружи был из гладкого металла, и только.

— Поверхность слуги сделала Глэдия? — спросил Бейли.

— Да, — сказал Фастольф.

Он был явно доволен.

— Она воспримет как комплимент, что вы узнали ее работу. Она молодец, верно? Ее работы невероятно популярны, и она приносит пользу аврорскому обществу.