Роботы утренней зари

— Да, — сказал Фастольф, — хотя мы и отвлеклись от темы в несколько драматизированном плане, перед нами все еще стоит задача доказать, что умственное замораживание Джандера произошло случайно.

Но Бейли помнил теперь о присутствии Дэниела. Он повернулся к роботу и несколько смущенно спросил:

— Дэниел, может быть, вам тяжело слушать то, что мы говорим об этом деле?

— Коллега Илайдж, я предпочел бы, чтобы друг Джандер все еще функционировал, но поскольку он не действует и не может быть отремонтирован, самое лучшее предупредить подобные инциденты в будущем. Так что разговор об этом мне скорее приятен, чем тяжел.

— Тогда, Дэниел, скажите: вы верите, что доктор Фастольф не ответствен за гибель вашего друга Джандера? Вы простите меня, доктор Фастольф, за мой вопрос?

В ответ Фастольф кивнул — да, вопрос поставлен правильно, и Дэниел сказал:

— Доктор Фастольф утверждает, что он не виноват, значит, он не виноват.

— У вас нет сомнений на этот счет?

— Никаких.

Фастольфа, казалось, это развлекало.

— Вы ведете перекрестный допрос робота, мистер Бейли?

— Да, я знаю. Но я не могу полностью считать Дэниела роботом, поэтому и спросил.

— Перед любым Бюро по расследованию его ответы ничего не стоят. Его позитронные потенциалы заставляют его верить мне.

— Но я не Бюро по расследованию, я пытаюсь рассеять мрак. Позвольте мне вернуться назад. Либо вы сожгли мозг Джандера, либо это случилось благодаря редкому стечению обстоятельств. Вы уверяете, что я не могу доказать этого стечения обстоятельств, и мне остается лишь задача — доказать, что вы тут ни при чем. Иными словами, если я докажу, что вы не имели возможности убить Джандера, то у нас есть единственная возможность — редкая случайность.

— А как вы это сделаете?

— Три пункта: средство, возможность и мотив. Вы имели средство убить Джандера — теоретическую способность так манипулировать им, чтобы это привело к умственному замораживанию. Но была ли у вас возможность? Был ли робот у вас в это время?

— Нет. Он был у другого человека.

— Долго?

— Примерно восемь месяцев.

— А-а, это интересный пункт. Вы были с ним рядом или где-нибудь поблизости, во время его разрушения? Короче, можем ли мы доказать, что вы были в это время слишком далеко от него?

— Боюсь, что это невозможно. Тут широкий интервал времени, когда это могло быть сделано. Изменения в роботе не эквивалентны трупному окоченению человеческого существа. Робот либо функционирует, либо нет. Но мое пребывание в том или другом месте не имеет значения.

— Почему?

— Мой дорогой мистер Бейли, ведь это не физическая атака вроде моего недавнего притворного нападения на вас. То, что случилось с Джандером, не требовало моего физического присутствия. Джандер мог находиться хоть на другой стороне Авроры — я мог бы до него добраться электронным путем, отдать ему приказы и вызвать умственное замораживание. Решающий шаг не потребовал бы много времени…

— Значит, — быстро сказал Бейли, — кто-то за короткое время мог бы сделать случайное движение, имея в виду нечто совершенно другое, обычное?

— Нет! Ради бога, землянин, дайте мне сказать. Я уже говорил вам, что все должно было происходить совсем иначе. Вызов умственного замораживания был бы долгим, сложным и извилистым процессом, требующим величайших знаний и ума, и он не мог быть сделан никем случайно. Вот если бы я желал это сделать, я осторожно вызвал бы перемены и реакции, постепенно, в течение месяцев, а то и лет, пока не довел бы Джандера до точки разрушения. И за все это время он не проявил бы никаких признаков надвигающейся катастрофы, как если бы вы шли в темноте к обрыву и даже у самого края не знали бы, что земля вот-вот исчезнет из-под ваших ног. Таким образом, я подвел бы его к краю, и одного простого замечания с моей стороны было бы достаточно, чтобы он сделал последний шаг в пропасть. Понимаете?

Бейли сжал губы, не сумев скрыть разочарования:

— Итак, возможность у вас была, и средство тоже. Теперь насчет мотива. Может, здесь мы что-то сделаем. Эти человекоподобные роботы — ваши. Они основаны на вашей теории, вы следили за каждым шагом их создания. Они существуют благодаря вам и только вам. Вы назвали Дэниела своим первенцем. Это ваши творения, ваши дети, ваш дар человечеству, ваш шаг к бессмертию. Зачем бы вам уничтожать эту работу? Зачем вам разрушать жизнь, созданную чудом работы вашей мысли?

Бейли сам чувствовал, как растет его красноречие, и на миг вообразил себя обращающимся к Бюро по расследованию.

Фастольф улыбнулся:

— Ну, мистер Бейли, вы ничего об этом не знаете. Как вы можете утверждать, что моя теория — результат чуда работы мысли? Может, это просто тупое продолжение уравнений, чего никто не потрудился сделать до меня?

— Не думаю, — сказал Бейли, стараясь остыть. — Если никто, кроме вас, не понимает позитронного мозга настолько, чтобы иметь возможность его разрушить, вряд ли кто-то, кроме вас, может его создать. Вы будете отрицать это?

— Нет, не буду. Однако, мистер Бейли, ваш тщательный анализ делает все только хуже для нас.

И он продолжил: