Роботы утренней зари

Норрис поднялся, похлопал Бейли по плечу:

— Лайдж, съешь своего цыпленка и приходи в корму. Не иначе, как ты глотал наркотики. — И он ушел, посмеиваясь.

Бейли смотрел ему вслед, скривив рот в невеселой усмешке. Норрис раструбит об этом повсюду, и их отдельские остряки (а они есть в каждом учреждении) еще не скоро оставят его в покое. Тем не менее он был рад, что Норрис перестал твердить о Винсе, о роботах и о деклассировании. Бейли вздохнул и ковырнул вилкой холодного, вязкого цыпленка. Бейли доел свой рулет, и только тогда Р. Дэниел встал из-за стола, который ему выделили еще утром, и подошел к нему.

Бейли неприязненно взглянул на него:

— Ну что?

— Комиссар отсутствует, и никто не знает, когда он вернется. Я предупредил Р. Сэмми, что мы хотим воспользоваться кабинетом комиссара и что, кроме комиссара, он не должен впускать никого.

— Зачем нам понадобился кабинет?

— Чтобы никто не мешал. Вы ведь не станете отрицать, что нам надо обдумать следующий шаг. Я полагаю, вы не намерены прекратить расследование, Илайдж?

Именно эхо и было сокровенным желанием Бейли, в чем, разумеется, признаться он не мог. Он молча поднялся со стула и прошел в кабинет Эндерби.

— Ну, Дэниел, так в чем дело? — спросил Бейли.

— Вы — телепат? — воскликнул он. Если бы не все эти треволнения, он бы и мысли такой не допустил.

— Нет, разумеется, нет, — ответил Р. Дэниел.

— Тогда какого дьявола вы тол куете о моем психоизлучении? — немного успокоился Бейли.

— Я употребил данное выражение, чтобы описать какое-то ощущение, которое вы скрываете от меня.

— Какое ощущение?

— Это трудно объяснить, Илайдж. Если вы помните, первоначально я был предназначен для изучения психологии человека.

— Да, да, конечно. И вас потом превратили в детектива, снабдив пресловутым контуром справедливости. — Бейли и не старался скрыть свой сарказм.

— Совершенно верно, Илайдж. Однако мое первоначальное назначение также осталось в силе. Меня создали для проведения цереброанализа.

— Для анализа биотоков мозга?

— Вот именно. При наличии соответствующего приемного устройства цереброанализ можно проводить на расстоянии, не прибегая к помощи электродных контактов. Мой мозги является таким приемником. Разве на Земле не применяется этот метод?

— Что вы узнаете, измеряя биотоки мозга? — поинтересовался он с опаской.

— Конечно, не мысли, Илайдж. Я получаю представление об эмоциях и, главным образом, анализирую темперамент человека, его скрытые побуждения. Так мною было установлено, что комиссар Эндерби не был в состоянии убить человека при тех обстоятельствах, которые преобладали в момент совершения преступления.

— И с него сняли подозрение только на основании ваших выводов?

— Да. Потому что они достаточно достоверны. Я ведь очень точная машина.

Еще одна мысль поразила Бейли.

— Постойте! — воскликнул он. — Значит, комиссар и не подозревал, что его подвергают цереброанализу?

— Мы не хотели задевать его чувств.

— То есть вы просто стояли и смотрели на него. Никакой аппаратуры, никаких электродов: ни самописцев, ни графиков.

— Конечно, нет. Я обхожусь без них.

От злости и досады Бейли до боли закусил нижнюю кубу. Рухнула его последняя надежда нанести космонитам решающий удар. Сначала Р. Дэниел заявил, что комиссара подверши цереброанализу, а часом позже комиссар начисто и как будто вполне искренне отрицал это, сказав, что не знает даже, о чем идет речь. Но если бы с человека, которого подозревают в убийстве, снимали энцефалограмму, да еще с электродами и графиками, он получил бы полное представление о том, что такое цереброанализ. От противоречия, которое сразу же подметил Бейли, не осталось и следа. Комиссар подвергся цереброанализу, не догадываясь о нем. Значит, и робот и комиссар говорили пращу.

— Ну, так что вы узнали обо мне? — не очень деликатно обратился к роботу Бейли.

— Вы обеспокоены.

— Потрясающее открытие, не правда ли? Еще бы не беспокоиться.

— Точнее, ваше беспокойство вызвано столкновением ваших внутренних побуждений. С одной стороны, преданность долгу призывает вас тщательно расследовать заговор землян, преследовавших нас прошлой ночью. Не менее сильное побуждение толкает вас в противоположном направлении. Именно это мне удалось прочесть в биотоках ваших мозговых клеток.

— К дьяволу мои клетки! — возмутился Бейли. — Я вам скажу, почему нет смысла заниматься этим вашим так называемым заговором. Он не имеет никакого отношения к убийству. Признаться, раньше я думал, что имеет. Вчера в столовой мне показалось, что нам грозит опасность. Но чем это кончилось? Они нас преследовали, мы скрылись, и делу конец. Хорошо организованные и отчаянные люди так себя не ведут. Мой сын без труда разыскал нас, позвонив в управление. Причем он даже не назвал себя. То же самое могли сделать и наши уважаемые заговорщики, погадай они только расправиться с нами.

— По-вашему, они этого не хотят?