— А если на дом будет сброшено с воздушной машины какое-нибудь взрывное устройство?
— Мои роботы не могут защитить от всего, но подобные террористические акты невероятны на Авроре. Я думаю, мы не будем говорить по этому поводу.
— Я не буду. И у меня нет серьезных подозрений, что вы представляете для меня опасность. Я просто хотел исключить все возможности. Теперь мы можем продолжать разговор о деле.
— Да, — сказал Фастольф, — несмотря на это дополнительное драматическое отвлечение, мы все еще стоим перед задачей доказать, что умственное замораживание Джандера произошло случайно.
Теперь Бейли помнил о присутствии Дэниела. Он повернулся к роботу и неловко спросил: — Дэниел, может быть, вам тяжело, что мы говорим об этом деле?
— Партнер Илайдж, я предпочел бы, чтобы друг Джандер все еще функционировал, но поскольку он не действует и не может быть исправлен, самое лучшее — предупредить подобные инциденты в будущем. Так что разговор об этом мне скорее приятен, чем тяжел.
— Тогда, Дэниел, скажите: вы верите, что доктор Фастольф не ответствен за конец вашего друга Джандера? Вы простите меня, доктор Фастольф, за мой вопрос?
Фастольф жестом одобрил, и Дэниел ответил: — Доктор Фастольф утверждает, что он не виноват, значит, он и не виноват.
— У вас нет сомнений на этот счет?
— Никаких.
Фастольфа, казалось, это развлекало:
— Вы проводите перекрестный допрос робота, мистер Бейли?
— Да. Но я не могу полностью считать Дэниела роботом, поэтому и спросил.
— Перед любым Бюро по расследованию его ответы ничего не стоят. Его позитронные потенциалы заставляют его верить мне.
— Но я не Бюро по расследованию, и я расчищаю поросль. Позвольте мне вернуться назад. Либо вы сожгли мозг Джандера, либо это случилось благодаря редкому стечению обстоятельств. Вы уверяете, что я не могу доказать этого стечения Обстоятельств, и мне остается лишь задача доказать, что вы тут ни при чем. Иными словами, если я докажу,
— А как вы это сделаете?
— Три пункта: средство, возможность и моги в. Вы имели средство убить Джандера — теоретическую способность так манипулировать им, чтобы это привело к умственному замораживанию. Но была ли у вас возможность? Был ли робот у вас в это время?
— Нет. Он был у другого человека.
— Долго?
— Примерно восемь месяцев.
— A-а, это интересный пункт. Вы были с ним или вблизи., во время его разрушения? Короче, можем мы доказать, что вы были в то время слишком далеко от него?
— Боюсь, что это невозможно. Тут широкий интервал времени, когда это могло быть сделано. Изменения в работе не эквивалентны трупному окоченению человеческого существа. Робот либо функционирует, либо нет. Но мое пребывание в том или в другом месте не имеет значения.
— Почему?
— Мой дорогой мистер Бейли, ведь это не физическая атака вроде моего недавнего притворного нападения на вас. То, что случилось с Джандером, не требовало моего физического присутствия. Джандер мог находиться хоть на другой стороне Авроры — я мог бы до него добраться электронным путем, отдать ему приказы и вызвать умственное замораживание. Решающий шаг не потребовал бы много времени…
— Значит, — быстро сказал Бейли, — кто-то за короткое время мог бы сделать случайное движение, имея в виду нечто совершенно другое, обычное?
— Нет! Ради бога, землянин, дайте мне сказать. Я уже говорил вам, что все не так. Вызов умственного замораживания был бы долгим, сложным и извилистым процессом, требующим величайших знаний и ума, и он не мог быть сделан никем случайно. Вот если бы я желал это сделать, я осторожно вызывал бы перемены и реакции, постепенно, в течение месяцев, а то и лет, пока не довел бы Джандера до точки разрушения. И за все это время он не показал бы никаких признаков надвигающейся катастрофы, как если бы вы шли в темноте к обрыву и даже у самого края не знали, что земля вот-вот исчезнет из-под ваших ног. Таким образом, я подвел бы его к краю, и одного простого замечания с моей стороны было бы достаточно, чтобы он сделал последний шаг в пропасть. Понимаете?
Бейли сжал губы, не сумев скрыть разочарования:
— Итак, возможность у вас была, и средство тоже. Теперь насчет мотива. Может, здесь мы что-то сделаем. Эти человекоподобные — ваши. Они основаны на вашей теории, вы следили за каждым шагом их создания. Они существуют благодаря только вам. Вы назвали Дэниела своим первенцем. Это ваш и творения, ваши дети, ваш дар человечеству, ваш шаг к бессмертию. Зачем бы вам уничтожить эту работу? Зачем вам разрушать жизнь, созданную чудом вашей мыслительной работы?
Бейли сам чувствовал, как растет его красноречие, и на миг вообразил себя обращающимся к Бюро по расследованию.
Фастольф улыбнулся: — Ну, мистер Бейли, вы ничего об этом не знаете. Как вы можете утверждать, что моя теория — результат чуда мыслительной работы? Может, это просто тупое продолжение уравнений, чего никто не потрудился сделать до меня?