Роботы и Империя

Эти мысли полностью привели ее в себя.

– Прекрасно. Вы мой потомок в пятом поколении. Если это и есть то личное дело, о котором вы желали говорить, то оно не имеет никакой важности.

– Согласен. Я имею поговорить не о самой генеалогии, а о том, что лежит в ее основании. Видите ли, доктор Амадейро, как я подозревал, знает об этих вещах.

– Да? Каким образом?

– Я думаю, он справляется о генеалогии всех тех, кто собирается работать в Институте.

– А зачем?

– Чтобы знать точно о том, что он отыскал в моем случае. Он человек недоверчивый.

– Не понимаю. Если вы мой потомок, почему это касается его больше, чем меня?

Мандамус задумчиво потер подбородок.

– Его неприязнь к вам, ничуть не меньше, чем ваша к нему, мадам Глэдис. Если вы готовы были отказать мне во встрече из-за него, он тоже готов отказать мне в повышении из-за вас. Немногим хуже было бы, будь я потомком доктора Фастальфа.

Глэдис напряженно выпрямилась. Ноздри ее раздулись, она резко сказала:

– В таком случае, чего же вы ожидаете от меня? Я не могу заявить, что он не мой потомок. Не объявить ли мне по гипервидению, что вы мне безразличны и что я отрекаюсь от вас? Удовлетворит ли это вашего Амадейро? Если да, то должна предупредить вас, что я этого не сделаю. Для удовлетворения этого человека я не сделаю ничего. Если он уволит вас и попортит вашу карьеру из-за вашей генеалогии, это научит вас впредь сотрудничать с более здравомыслящей и менее злобной особой.

– Он не уволит меня, мадам Глэдис. Я слишком ценен для него, простите за нескромность. Но я надеюсь когда-нибудь стать его преемником во главе Института, а этого, я уверен, он не допустит, пока подозревает, что я происхожу от худшего корня, чем ваш.

– Он считает беднягу Гремиониса хуже меня?

– Отнюдь нет, – Мандамус покраснел и сглотнул, но голос его остался таким же ровным и спокойным. – Я не хочу быть невежливым, мадам, но я обязан для себя самого узнать правду.

– Какую правду?

– Я ваш потомок в пятом поколении. Это явствует из генеалогических записей. Но возможно ли, что я также потомок в пятом поколении не Сантирикса Гремиониса, а землянина Илии Бейли.

Глэдис вскочила так быстро, словно ее подняло одномерное силовое поле кукольника. Она даже не осознала, что встала. В третий раз за последние двенадцать часов было упомянуто имя этого давно ушедшего землянина, и каждый раз различными индивидуумами.

– Что вы имеете в виду? – спросила она несвоим голосом.

Он тоже встал и слегка отступил назад.

– Мне кажется, это достаточно просто. Не родился ли ваш сын, мой пра-пра-прадед от вашей сексуальной связи с землянином Илией Бейли? Был ли Илия Бейли отцом вашего сына? Я не знаю, как проще объяснить.

– Как вы смеете делать такие намеки и даже думать об этом!?

– Смею, потому что от этого зависит моя карьера. Если вы скажете «да», моя профессиональная жизнь, вероятно, будет разрушена. Я хочу услышать «нет», но недоказанное «нет» не даст мне ничего хорошего.

Я должен в соответствующее время предоставить доктору Амадейро доказательства и показать ему, что его неодобрение моей генеалогии должно остановиться на вас. В конце концов, мне ясно, что его нелюбовь к вам и даже доктору Фастальфу – сущий пустяк, вообще ничто, по сравнению с силой его ненависти к землянину Илии Бейли.

Дело не в том, что землянин – существо короткоживущее, хотя мысль об унаследовании варварских генов могла бы страшно расстроить меня. Если бы я представил доказательства, что происхожу от землянина, но не от Илии Бейли, доктор Амадейро мог бы с этим смириться, но одна мысль об Илии Бейли приводит его в бешенство – не знаю уж, почему.

Повторение этого имени почти оживило для Глэдис Илию Бейли. Она резко и глубоко дышала, погрузившись в лучшие воспоминания своей жизни.

– Я знаю, почему, – сказала она. – Илия, против которого было все, вся Аврора, сумел уничтожить Амадейро как раз в тот момент, когда Амадейро считал, что успех уже у него в руках. Илия сделал это благодаря своему мужеству и интеллекту. Амадейро встретил в землянине, которого презирал, бесконечное превосходство, а мог дать взамен только мелочную ненависть.

Илия умер более ста шестидесяти лет назад, а Амадейро все еще не может забыть, не может простить, не может порвать цепи ненависти к мертвому человеку. И я тоже не прощу Амадейро, не перестану ненавидеть его. Я хотела бы, чтобы это отравило каждую минуту его жизни.

– Я вижу, что у вас есть причины желать зла доктору Амадейро, но почему вы желаете зла мне? Позвольте доктору Амадейро думать, что я потомок Илии Бейли – и ему доставит удовольствие уничтожить меня. Зачем вам давать ему эту радость, если я не потомок Илии? Дайте мне доказательство, что я произошел от вас и Сантирикса Гремиониса или от вас и от кого угодно, только не от Илии Бейли.