Робот, не опустивший руки

Улица Крупской находилась на другом конце города, поэтому даже если бы «Незабудка» напряглась, она бы не смогла услышать одинокий тоскливый крик, разносившийся по спящему кварталу: «Люди! Вы где?» А если бы и услышала, то точно не смогла бы увидеть робота-помощника, понуро стоявшего на тротуаре и издающего грустные щелчки. Это была усовершенствованная модель Н101, со своими плюсами и минусами. Выше пояса робота сделали антропоморфным: туловище, руки, голова. Нижняя часть напоминала основание шахматной фигуры с размещённым по центру моноколесом, убиравшемся в случае, если роботу-помощнику надо было задействовать пневмоустановку, чтобы взлететь, например, на уровень второго этажа и помыть окна. Первые модели, Н100, перемещались строго за счёт пневматики, но после ряда несчастных случаев, когда роботы травмировали хозяев или ломали мебель, не успев затормозить, их оснастили колесом. Голова Н101 была выполнена в виде шлема с прозрачным стеклом, за которым синели оптические датчики. Слева и справа на ней располагались кошачьи ушки.

Н101 был самым массовым и, наверное, самым любимым людьми роботом. В отличие от узкопрофильных машин его проектировали именно как близкого друга и члена семьи. Робот мог поддержать любой разговор, разбирался в спорте и искусстве, умел работать по дому или выгуливать домашних животных. Коммуникабельный, дружелюбный, ответственный. Н101 создавался для людей, и без них его существование не имело никакого смысла.

Робот-помощник расправил плечи и распрямился. Это выглядело так, словно он набирает полную грудь воздуха. Раздалось тихое жужжание, и из лицевого динамика Н101 донёсся почти человеческий голос:

– Уважаемые горожане, рад сообщить, что робот-помощник Н101 прибыл с завода для выполнения своих обязанностей. Эта модель оснащена улучшенными манипуляторами и пространственными датчиками, что исключает травмы ваших питомцев или повреждение имущества. Чтобы активировать режим следования, просто скажите: «За мной!»

Где-то вдалеке загудел беспилотный поезд. В небе мигали огоньки пролетающих самолётов. Небо уже начинало светлеть, но, видимо, людям не нужно было вставать на работу так рано. Или сегодня выходной?

– Уважаемые горожане, рад сообщить, что робот-помощник Н101 прибыл с завода для выполнения своих обязанностей. Эта модель оснащена улучшенными манипуляторами и пространственными датчиками, что исключает травмы ваших питомцев или повреждение имущества. Чтобы активировать режим следования, просто скажите: «За мной!», – повторил робот-помощник. Теперь его голос звучал менее громко и уверено.

Иллюминация на зданиях и уличное освещение начали снижать свою яркость, готовясь частично или полностью отключиться. Из динамиков на столбах стала доноситься тихая ненавязчивая музыка. Всё-таки город готовился к пробуждению.

– Эй, люди, вы где?! Этот готов услужить… – во всю громкость своих динамиков заорал Н101, крутя головой и подпрыгивая на месте.

На соседнее дерево приземлилась облезлая ворона и, склонив голову, посмотрела на робота одним глазом, потом раздражённо каркнула и принялась чистить перья. По дороге проехал первый рейсовый автобус. Со столбов начали транслировать утреннюю гимнастику. В окнах домов раздвинулись автоматические шторы, а сами окна распахнулись для проветривания. Ещё одна ворона пролетела над Н101 и опорожнила на него свой кишечник.

– Вот же козлина! – выругался робот и тут же зажал динамик ладонью.

Звать роботов-помощников «Этот» начали из-за повального увлечения «Двухсотлетним человеком» Филлипа К. Дика. Спустя столетие кто-то раскопал его книгу в недрах библиотеки и пустил в массы. Роман обрёл вторую жизнь и стал настолько популярен, что производители Н101 внесли изменения в базовую прошивку робота, и он стал Этим по умолчанию. Переименовать его было легко, одной голосовой командой, но мода есть мода, поэтому никто этого не делал. А потом все настолько привыкли, что и не задумывались о присвоении Н101 какого-то другого имени.

Вообще человечество Эпохи мирного сосуществования, наступившей в начале двадцать второго столетия после тектонических сдвигов в мироустройстве двадцатых годов XXI века, с интересом и удовольствием обращалось к наследию мировой фантастики, чтобы черпать оттуда различные формы обустройства нового общества. Книги Ефремова и Брэдбери зачитывались до дыр, многое из них претворялось в жизнь. Нет, никто не бежал заново строить коммунизм или создавать какой-то утопический социум. Но шок от того, что люди могли вообще исчезнуть с лица земли, и память о недавних событиях заставляли человечество обращаться к идеям гуманизма не из-под палки, а осознанно, по собственному желанию.

Это напоминало энтузиазм, с каким советские граждане восстанавливали разрушенную войной страну и участвовали в стройках века. Только теперь дошло до всех, а не до жителей отдельно взятой страны. И потребовалось-то «всего ничего»: новая мировая война, протекавшая в непривычной для всех форме, едва не приведшая к обмену ядерными ударами.