Робот-насильник

Микки заказал ещё пива. Музыка зазвучала громче, наполнив зал жёсткими металлическими аккордами, по стенам и потолку заскользили цветные лучи, и на сцену вышел трансвестит Джоули с огромными, как арбузы, силиконовыми грудями, одетый в целый ворох невообразимых юбок.

— Леди и джентльмены, — заговорил он писклявым голосом, делая плавные движения голыми руками в длинных чёрных перчатках. — Леди и джентльмены, сегодня мы подарим вам самые острые и чарующие ощущения… А вы нам подарите свои улыбки… И свои денежки… Ха-ха-ха, удачная шутка, не правда ли?

На сцену выбежало несколько полуобнажённых девушек. Джоули, похлопывая их по попкам, начал представлять их публике. Девушки подошли каждая к своему шесту и принялись извиваться возле него под музыку, постепенно раздеваясь. Джоули прохаживался тут же и отпускал по их поводу сальные шуточки. Когда девушки окончательно разделись, из зала на сцену выбежал какой-то мужчина и прямо при всех повалил одну из стриптизёрш на пол. Джоули деланно ужаснулся и начал звать на помощь, но человек из зала, не обращая на него внимание, стянул с себя брюки и принялся трахать девицу, причём в такой позе, что зал мог видеть всё во всех подробностях.

Микки сидел, не спеша потягивая пиво. Этот номер был ему хорошо знаком, как и шуточки Джоули, повторявшиеся из вечера в вечер, и танцы стриптизёрш, и даже этот парень, якобы из публики. Парень и половой акт на сцене, конечно же, входили в программу.

Микки замечал в зале сутенёров с окрестных улиц, которые привели в "Ночную моль" своих самых красивых девушек, надеясь содрать здесь за них тройную цену; наркоторговцев; бизнесменов в гриме, опасающихся быть узнанными; стареющих дам — искательниц пикантных приключений; богатых молодчиков, гогочущих на каждое слово Джоули. Вся эта публика шумела, свистела, хлопала, болтала во весь голос. Большая толпа сгрудилась у сцены, чтобы поглазеть на секс вблизи. Между столиками сновали официантки, и почти каждый мужчина, мимо которых они проходили, считал своей обязанностью хлопнуть их по заду. Повсюду шныряли торговцы наркотиками и средствами, повышающими потенцию. Иногда кто-нибудь из них, как Хэнки, подсаживался к Микки, но он их решительно отшивал. Он ждал выхода на сцену кордебалета, в котором выступала Джен.

— Микки, дружбан, сколько лет, сколько зим! — раздался над ухом знакомый рявкающий баритон, и Микки вздрогнул, увидев верзилу Дика. — Хорошо выглядишь, — Дик, улыбаясь во весь рот, уселся за его стол. — Рад за тебя. Хэнки сказал, что ты завязал с ширевом, это так?

Микки тоже растянул губы в улыбке. Дик был здесь хозяином, с ним лучше было не ссориться.

— Да, я в полной завязке, и превосходно себя чувствую.

— Превосходно чувствуешь? — Дик ухмыльнулся. — И даже член встаёт?

— Ну да, — брякнул Дик, отвлёкшись на сцену.

Под лучи софитов выбежали танцовщицы кордебалета, и среди них — Джен. Впереди выступал Джоули в балетных пачках.

— Рад за тебя, рад от души, — сказал Дик. — А то ведь в прошлом году он у тебя висел как мочалка, и никакие таблетки не помогали, — сутенёр засмеялся. — Даже "Бешеный жеребец" на тебя не действовал, а это такое средство, что поднимет шишку даже у мёртвого, — Дик смеялся, заглядывая Микки в глаза. — Мне знакомые доктора говорили, что те, на кого не действует "Бешеный жеребец", абсолютно безнадёжны. Это полные импотенты, законченные. А у тебя, значит, всё пришло в норму?

— Да, — повторил Микки, не отрывая глаз от сцены, где танцевал кордебалет и Джен вместе со всеми задирала голые ноги выше головы.

Дик тоже перевёл взгляд на сцену.

— Ты меня интригуешь, приятель, — его насмешливый тон не предвещал для кибернетика ничего хорошего. — Неужели у тебя стоит? Быть того не может. Фантастика.

— У меня может.

— Если у тебя и в самом деле стоит, то отдам тебе Джен в бесплатное пользование на целый месяц. Ни цента с тебя не возьму. Но только в том случае, если у тебя стоит. А если мозги мне пудришь?

— Всё у меня стоит, — процедил Микки сквозь зубы. — И шлюха Джен скоро в этом убедится!

Улыбка слетела с лошадиного лица сутенёра.

— А если всё-таки не стоит? — В его голосе уже отчётливо зазвучала угроза. — Что тогда?

— Говорю тебе, у меня всё о кей.

— За базар отвечаешь?

— Что ты прицепился к моему члену, — Микки не мог скрыть раздражения. — Он тебя так сильно волнует?

— Просто я не люблю, когда мне вешают лапшу, — Длинный придвинулся к нему. — Короче, поступим так. Сегодня можешь взять Джен и любых тёлок, каких захочешь, но смотри, если у тебя не встанет!

— Ну и что тогда? — поинтересовался Микки нарочито безразличным тоном, хотя всё внутри у него замерло.

— Тогда мы с пацанами пустим тебя на хор. Оттрахаем по кругу. Понял?

— Понял.

Вид у Дика снова стал благодушным. Он даже засмеялся.

— Да чего ты ссышь? У тебя же встаёт. Значит, всё отлично. Жду тебя после полуночи на большой групповухе. Будет полно обалденных тёлок. Джен твоя тоже будет.

Микки ничего не оставалось, как ответить: "Хорошо, приду".

— Попробуй только не приди, — Дик зловеще подмигнул. — Из-под земли достану и за яйца подвешу.