— Ты уверен, что я тебе не мешаю? — спрашивает она, чтобы как–то прервать молчание: выражение лица Томи вызывает в ней смутную тревогу.
— Уверен.
Дверь сотрясается от удара.
— Что это?!
— Сядь, — говорит ей Томи. — Это просто камень.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
— Может, ты мне все–таки скажешь?..
— Мама, — взгляд его останавливается на ней, — если хочешь быть здесь, не разговаривай, пожалуйста.
Время тянется невыносимо медленно.
Теперь мальчик не отрывает взгляда от темного окна. Ниса наблюдает за ним, и смутная тревога, которую она испытывает, растет.
— Какой ужас! — шепчет Ниса. — Именно этого ты и ждал?
Она поворачивается к Томи и с трудом сдерживает крик: глаза у ее сына как два черных провала.
Ниса не слышит безмолвного зова Томи и, естественно, не может понять выражения его лица.
— Давай спать, Томи, — тихо говорит она. — Уже два часа ночи.
— Томи…
Она тянет его за рукав.
— Оставь меня в покое!
— Томи, — голос у Нисы срывается, — очень прошу, послушайся меня хоть раз…
Он не обращает на ее слова никакого внимания. Идет к двери купола, но Ниса догадывается, что он хочет сделать, перебегает бесшумно к распределительному щиту и включает магнитные замки. Язычки входят в пазы, и когда Томи оказывается у двери, она уже заперта.
— Выключи замки, мама.
— Ты что, думаешь, я не слышу голосов? Он смотрит на нее изумленно.
— Ты слышишь голоса? — переспрашивает он. —
— Их двое, два чудовища из страшного сна. Томи облегченно вздыхает: его она не слышит.
Голоса в голове у Нисы то замирают, то снова звучат отчетливо.
Мать и сын, замерев, вслушиваются в голоса, которые то и дело прерываются: похоже, что все внимание тех, кому голоса принадлежат, обращено сейчас на что–то совсем другое.
Томи пристально смотрит на мать, но лицо у нее совершенно спокойное: этого голоса она не слышит.
— Мама!!! Это он!!!
Томи подбегает к матери и крепко–крепко обнимает ее. Ниса его сухо спрашивает:
— Что происходит?
Из–за двери купола доносится звук, похожий на стрекот тысячи обезумевших от любви сверчков.
Мальчик бросается к распределительному щиту, но слишком поздно: вырвав щит из стены, Ниса размахивается и о ту же самую стену его разбивает. Осколки разлетаются во все стороны.
— Мама!
У Томи вид загнанного в угол хищника, и Ниса инстинктивно пятится.
Томи дрожащими руками поднимает с пола разбитый щит.
— Замок… замок… — повторяет он, всхлипывая.
Стрекот сверчков становится оглушительно громким.
— Умоляю! — рыдая, говорит Томи и поднимает к матери мокрое от слез лицо. — Ты должна помочь мне открыть замок!
— Он сломан, — холодно отвечает она. — Я знаю, как его починить, но не надейся, что это сделаю.
Он бросается к ней и трясет ее за плечи:
— Ты что, вправду не понимаешь? Не понимаешь, кто замерзает там, гибнет сейчас от холода?
— Два чудовища, которые…
— Мой отец! Мой отец там!