Робинзоны Вселенной

— Не очень–то заманчивое предложение. — Это было лучшее, что пришло мне в голову в качестве извинения за то, что минутой раньше я прервал ее научные выкладки. — Если учесть, что единственный зуб поблизости — мой.

— Верно, но ты любишь образные выражения. — Другими словами, извинения принимаются.

— Что если… — начал было я, но она меня опередила.

— Хорошо. У меня есть только твои глаза. Поэтому медленно осмотри горизонт справа налево, и я дам знать, когда ты это увидишь.

Это, когда я его обнаружил, не очень–то смахивало на аллигатора, но я никогда не отличался таким типом воображения.

— Значит, контейнер там? — Я понятии не имел, как далеко до этого хребта. Пять километров? Десять? Не следовало прерывать ее урок по тригонометрии, но гордость не позволяла это признать. Дорога к нему выглядела вполне проходимой. Никаких озер, а дюны постепенно становились меньше, пока не уступали место поверхности, которая, во всяком случае отсюда, смотрелась твердой.

И тут Бритни меня ошарашила:

— Нет, это всего лишь направление. Примерное. Во время спуска направление ветра несколько раз сильно менялось, и теперь нелегко точно вычислить, как ветер повлиял на траекторию контейнера. Я уверена лишь в том, что он тяжелее нас, поэтому и снесло его гораздо меньше. А раз он падал быстрее, то должен находиться где–то там. — Она весьма по–человечески помолчала. — Если только с ним чего–нибудь не произошло. Мы ведь оставили люк открытым, а это могло повлиять на торможение и снос. А поскольку у меня нет точной информации… — снова пауза, — это лишь достоверное предположение.

Ого… Хотя, если мне и суждено доверить свою жизнь чьему–то достоверному предположению, то предположение Бритни лучше, чем мое.

— И далеко до него?

— Я больше уверена в направлении, нежели в расстоянии. Мы слишком рано открыли люк.

Это стало очевидным, когда у нас ушло почти два часа, чтобы спуститься на парашюте. Проблема заключалась в том, что мы воспользовались стабилизирующим парашютом контейнера, а это означало, что он падал быстрее нормальной скорости. Насколько быстрее, мы не могли сказать из–за отсутствия технических данных и… короче, без телеметрии, и имея для принятия решения лишь приблизительные расчеты Бритни, я был настроен открыть люк раньше, а не позднее, чтобы мы смогли хотя бы выглянуть наружу. Затем контейнер начало сильно раскачивать, а все вокруг закрыли облака, которые могли закончиться до падения, а могли и нет. Мы немного поспорили, но моими мышцами Бритни управлять не могла, а я точно не собирался помирать в этом проклятом контейнере. Поэтому мы прыгнули. И целую вечность дрейфовали.

— Так насколько он далеко? — повторил я вопрос.

— Ветры у поверхности Титана обычно не превышают нескольких километров в час, — начала она тем же тоном, каким говорила об Эн–целаде. — Но мы, кажется, опустились в центре местной бури.

Я пригляделся к тому, как ветер несет песчинки через дюну.

— И сколько это? Пятнадцать или двадцать километров в час?

— Да. Но на высоте ветер был сильнее. Не знаю, как далеко нас отклонило, пока мы не упали ниже облаков, но общий дрейф легко мог оказаться километров в восемьдесят. Может, и в сто двадцать. Где–то в этих пределах.

Вот уж точно, ого. Если бы я тренировал свои мускулы как следует, то прогулка на восемьдесят километров при низкой гравитации наверняка оказалась бы не слишком серьезным испытанием. Даже сто двадцать вполне можно пережить. Если, конечно, мы отыщем контейнер. А раз так…

Я набрал в легкие побольше воздуха, как ныряльщик перед прыжком в воду или актер, пытающийся разогнать дуновением бабочек.

— Да, — опередила меня Бритни. — Пора отправляться в путь. Ты идешь, а я указываю приметы и направление. — Она снова заговорила быстро — наверное, очередное адреналиновое возбуждение в варианте для искинов. — Как только мы опустились достаточно низко, чтобы разглядеть местность, я постаралась запомнить ее как можно точнее. Главные твои проблемы — каньоны и боковое отклонение. Ну, когда идешь по прямой, выдерживая направление по компасу, то всегда отклоняешься в одном направлении, обходя деревья. Конечно, у нас нет компаса, как нет и деревьев, но каньоны создадут ту же проблему…

Тридцать минут спустя я все еще тащился через дюны. Ну, не совсем уж тащился: сейчас я был силен примерно как обитатель планеты с половинной гравитацией, что на планете с силой тяжести в одну седьмую от земной примерно равнялось возможности тащить на себе около сотни килограммов на Земле.

Давным–давно, когда я был планетной крысой, мне доводилось тягать весомые грузы на большие расстояния. Здесь же, к счастью, мне предстояло нести лишь собственный уменьшенный вес и костюм весом в несколько килограммов. Но мягкий сыпучий песок есть мягкий сыпучий песок. Если пытаться по нему бежать, он просто высасывает из тебя энергию.