Робинзоны Вселенной

Авери и Барбара, как оказалось, ужасно проголодались. Так как мясо в лагере кончилось, они до отвала наелись фруктами. Затем, пока Барбара рассказывала о том, что с ними произошло, Авери отправился собирать крабов на обед (быстрее и проще всего). Ну, а потом, приготовив и с наслаждением умяв сочное крабовое мясо, они позволили себе по стаканчику виски. Его оставалось не так уж и много, а тут еще Том в их отсутствие расправился с парой бутылок — как он объяснил, в «чисто медицинских целях».

Но Барбара больше не нуждалась в виски для опоры. Теперь у нее появилось нечто получше.

Мэри на удивление точно выразила обуревавшие их всех чувства, когда (не только под влиянием второго стаканчика) провозгласила тост:

— За нас четверых и за любовь, у которой четыре корня.

Авери этот тост показался необыкновенно глубоким. Действительно, он не мог любить, Мэри или Тома так же, как любил Барбару, и тем не менее, он их любил. В этом не было ни малейшего сомнения. Они стали его друзьями, его семьей. Они принадлежали ему. Без них, он это чувствовал всеми порами своего тела, он не был бы человеком в полном смысле этого слова. И он с радостью признавал эту свою зависимость от них, высоко поднимая бокал.

Вечером Авери отправился на охоту, чтобы пополнить запасы мяса. Хотя он никому ничего не говорил и хотя он все еще не мог окончательно придти в себя от радостного изумления, что ему и впрямь удалось благополучно доставить Барбару в лагерь, он не сомневался, что история с золотыми людьми на этом не закончится. Да, им здорово досталось, и один, точнее одна из них погибла, или, во всяком случае, была тяжело ранена. Однако, как Авери казалось, золотые люди вряд ли смирятся с существующим положением дел. Заносчивые и самонадеянные, они упивались своей физической силой и свысока смотрели на тех, кого считали низшими существами. От того, что произошло этой ночью, они пострадали не только физически, но и морально. Теперь они наверняка захотят расквитаться. Для них это будет выглядеть как всего, лишь второй раунд своего рода спортивного состязания, проиграть в котором они просто–напросто не могут. Иначе они потеряют уважение к себе.

По дороге к колонии кроликоподобных Авери только об этом и думал. Добыв четырех зверьков (это больше напоминало казнь, чем охоту), он направился обратно в лагерь. Он шел совсем не так, как раньше — упругий шаг уверенного в себе человека. Он крался, словно каждую секунду ожидая нападения. Ему было страшно, и Авери понимал, что для этого страха у него есть все основания. Пока существует напряженность, пока они либо не заключат мир с золотыми людьми, либо не разобьют их наголову, обитателям Лагеря Два придется привыкать к тому, что они живут в условиях непрекращающейся войны. Дважды Авери, возвращаясь по своим следам, устраивал засаду тем, кто мог бы за ним следить. Но так никого и не увидел. Никого, только его собственные страхи.

Тем вечером, после ужина, когда они все четверо блаженно развалились вокруг костра, Том поднял тему золотых людей и того, что те могут сделать.

— Если вас интересует мое мнение, — заявил он, — то я уверен, что эти любители швыряться копьями готовятся отплатить нам сторицей за все «зло», что мы им причинили… Хочется надеяться, что к тому времени, как они созреют, я успею встать на ноги.

— Пару дней, возможно, они будут зализывать раны, — предположил Авери, но, честно говоря, сам он в это ни чуточки не верил. Просто ему не хотелось пугать своих друзей.

— Есть только одно утешение, — заметила Мэри. — Взять наш лагерь штурмом им будет не так–то легко.

— Пусть только попробуют, — яростно воскликнула Барбара. — С каким удовольствием я уроню пару–тройку увесистых булыжников на головы этих самонадеянных дикарей!

— Будем надеяться, что возможность осуществить это представится тебе не раньше, чем… — Авери замялся, — не раньше, чем мы как следует отдохнем.

(Ему очень хотелось сказать: «Не раньше, чем Том выздоровеет, и вырастут наши дети, и все мы умрем от старости» — но он не решился).

— Если хотите знать, то я вполне готов считаю, что мы квиты… если они, конечно, тоже станут так считать.

— Ну, ничья их, по–моему, не устроит! — фыркнул Том.

— Не устроит, — согласился Авери со вздохом. — Скорее всего, ты прав… Ладно, вам с Мэри пора идти спать. По–моему, вы просто с ног валитесь. Я покараулю первым, а потом меня сменит Барбара.

— Мы будем дежурить вдвоем, — твердо заявила Барбара.

— Но вы же и так сегодня весь день работали, — запротестовала Мэри. А мы с Томом отдыхали. Мы вполне можем…

— Это приказ, — улыбнулся Авери. — В конце концов, я руководитель этой экспедиции или нет?

— Нет, — не моргнув глазом, заявил Том. — Ты просто бойскаут, страдающий манией величия. — Он повернулся к Мэри. — Пойдем, старушка. Если мы не сделаем так, как нам велит этот нехороший человек, мы никогда не получим от него грамоты за хорошее поведение.

Несмотря на свои возражения, Мэри с явным облегчением полезла в палатку вслед за Томом.