Робинзон. Инструкция по выживанию

Лодка маневрирует, но вся четверка гостей все равно успевает оказаться рядом и прижимает так, что у лодки цели все равно справа – лодка обязана уступить дорогу.

– Гляди, сколько у них фотоаппаратов и видеокамер. Они про нас кино снимают. (Начштаба.)

А у нас фотоаппарат-то есть?

– Должен быть!

– И пленка в нем есть?

– Конечно!

– Хорошо! Центральный! РТС есть? Фотоаппарат с фотографом наверх!

– Есть!

На мостике появляется мичман с фотоаппаратом. Начштаба командует ему:

– Снимай!

Тот снимает, потом говорит:

– Пленка кончилась!»

– Так найдите где-нибудь еще эту вашу пленку!

В это время лодка маневрирует. То и дело слышится: «Право на борт! Лево на борт!»

Гости крутятся, вертятся – того и гляди располосуют лодку.

– Все вниз! – кричит начальник штаба. Командир и сигнальщики поспешно спускаются вниз. Начштаба непрерывно пятится, уступает и наконец: «Срочное погружение!»

Начштаба прыгает вниз, закрывает за собой крышку верхнего рубочного люка.

Лодка уходит вниз по «срочному». 20 секунд – глубина 140 метров. Начштаба отдраивает рубочный люк в боевой рубке и весь мокрый от пота спускается в центральный.

Опуская перископ в боевой рубке, он только что слышал над головой шум «вражеских винтов» – «Харлан Каунти» и его банда утюжит над ними море.

В центральном все серые от пережитого.

– Ну, – говорит начальник штаба, – что приуныли-то? В первый раз, что ли? Вот-вот в деле появится наше славное начальство, и мы будем во всем виноваты. У этих сук спутниковая навигация, и они никого не боятся. Ну что, командир, пошли на юг, ближе к родным территориальным водам? Там всплывем и подмоемся для интервью с командованием. А по данным нашей разведки потом окажется, что «Харлан Каунти» и его банда находились на расстоянии пятисуточного перехода от нас, и мы тут все придумали. Суки! Чуть нас не пропороли! Я до сих пор с влажной промежностью. Очко сжалось до размеров булавки! А? Что, центральный пост, тоже не сладко? Чай у нас на корабле есть? Командир, пошли, чайку, как бы это поприличнее выразится, хлопнем!

Командир и начштаба сидят в кают-компании. Пьют чай. Начштаба командиру:

– Не переживай, Александр Иванович. Ты же видел, что творилось. Он же с самого начала создавал ситуацию, ведущую к столкновению. И на палубе у него полно видео и прочей аппаратуры. И лозунги по-русски. И говорят они с нами на нашем, родном языке. Подготовились. А у нас, кроме «лютой ненависти к звериному оскалу империализма», ничего нет. И пленку в нашем задрипанном фотоаппарате заело. А у них – множественная фиксация ситуации. Еще секунда – и дырища у нас в борту, и даже гибель корабля в результате «безграмотных действий российского командира». Кто сказал, что холодная война закончилась? Хрен там. Помеха у меня справа по носу – я должен уступить дорогу. Они нас еще у наших террвод догонят. Увидишь. Это еще не конец. Не переживай. Насчет своей академии расстроился?

– Ну, честно говоря, да! – говорит командир.

– Никуда твоя академия не денется. Сейчас дай команду, чтоб принесли сюда вахтенный журнал центрального поста. Там всегда маленькая строчка найдется. Я запись сделаю, что я вступил в командование кораблем. Хотя не надо приносить журнал, я сам в центральный зайду. Разделим ответственность. Я командовал. Ведь так?

– Ну так!

– Вот мне и отвечать. Плевать. Не привыкать. Ну прилетит по линии МИДа очередная порка. Максимум, что мне грозит – это должность заместителя командира дивизии по боевой подготовке навсегда. Или оставят начальником штаба. Ну не назначат меня комдивом еще два, три, четыре года. А потом, может, и вовсе это все будет уже неактуально. А орден дадут какому-нибудь начальнику отдела кадров. Ты лучше скажи, чем у тебя народ сейчас занят?

– Отсечные учения по борьбе за живучесть.

– Вот и хорошо. Ты ляг в койку, задумайся, а я пройдусь по отсекам, посмотрю на народ. Заодно и запись в вахтенном журнале сделаю. Давай, вались в койку.

Начштаба уходит в центральный пост.

В центральном. Входит начальник штаба. Вахтенный офицер командует: «Смирно». Начштаба говорит устало: «Вольно». Начштаба подходит, берет черновой вахтенный журнал, что-то в нем ищет, находит, смотрит вокруг, говорит:

– Кто на журнале?

– Мичман Нестеренко!

– Нестеренко! Почему у вас в журнале есть пустые места, куда при желании можно что-то вписать? А?

– Виноват, товарищ капитан первого ранга!

– Виноват? Вот начштаба за вас и будет делать записи. (Делает запись: «Вступил в командование кораблем».) Так! Ладно. Командир в каюте, а я пройдусь по отсекам.

– Есть!

Начштаба выходит.

«Смирно!»– «Вольно!»

Пятый отсек. Командует Кашкин.

«Аварийная тревога! Пожар! Горит РЩ…» – «Загерметизирована носовая переборка!» – «Загерметизирована кормовая переборка!»– «Остановлен отсечный вентилятор!» – «Боевой номер… включился в ПДУ!» – «Готовится ЛОХ к подаче в отсек!» – «Готова к работе ВПЛ!» – «Размотаны шланги!» – «Тушится пожар с помощью ВПЛ!» – «Потушен пожар!»– «Боевой номер. переключился из ПДУ в ИП!»

Люди в отсеке бегают как белки. Герметизируют, обесточивают, разматывают, докладывают, включаются и переключаются.

Центральный пост.