Робинзон. Инструкция по выживанию

Матрос Алиев, не отрываясь, смотрит на воду. И вот в воде происходит какое-то движение!

– А-да! – кричит Алиев азартно, подхватывая несколько камней.

– Тащ-ка! – оборачивается он к офицеру, выставленному на мостике. – Там! Эта! Он! Вон! Там!

Алиев начинает лихорадочно бросать камни в воду. К нему уже бегут и вахтенные, и офицер.

– Где?

– Вон!

Из воды показывается пловец в гидрокостюме. Он поднимает руку и кричит:

– Эй!

В него летят камни. Алиев очень хочет попасть ему в глаз, пловец уворачивается.

– Кончайте кидаться! У меня гидрокостюм порвался!

– Сдаешься? – кричат ему с пирса.

– Сдаюсь!

Алиев все еще бросает в него камни.

– Орла-то своего уймите, а то он мне голову проломит!

– Алиев!

– Я!

– Хватит кидать!

– А отпуск?

– Будет тебе отпуск.

Услышав, что отпуск ему будет, Алиев успокаивается не сразу. Камни он оставляет, но в адрес диверсанта он кричит:

– Сяну ля сэн! (Чтоб ты сдох!) – и: – Гиж-дыллах! (Пидарас!)

Диверсанту помогают выбраться из воды, от Алиева его на всякий случай берегут.

Рустамзаде на своем посту с Робертсоном. Они пьют чай.

Из центрального поста по «каштану» слышится команда: «Вышли на минимально контролируемый уровень мощности!» Робертсон:

– А что это такое?

– Реактор вышел на МКУ.

– И что это означает?

– Это означает, что теперь наш главный энергетический пост ГЭУ может контролировать реактор. Он может безболезненно повышать мощность.

– А может быть и болезненно?

– А как же! Сдуру можно и член сломать.

– И тогда что будет?

– Тогда будет Чернобыль!

– А что? Чернобыль получился сдуру?

– Конечно! Рядом с реактором соображать надо, а не командовать. Командовать и идиот может.

Центральный вызывает ЦДП (длинный вызов «каштана»):

– ЦДП!

– Есть ЦДП! – отвечает Рустамзаде.

– Начхим есть?

– Есть!

– Вас в центральный к береговому телефону!

– Иду!

Рустамзаде поднимается в центральный пост, берет трубку берегового телефона, представляется:

– Старший лейтенант Рустамзаде слушает вас!

– Эдик, это флагманский! – звонит флагманский химик.

– Я!

– Там на вашем пирсе только что ошвартовалась четыреста десятая! Они готовятся к выходу! Их флотилия уже проверила! Выдала замечания! Начхим там Павлов, ну ты знаешь, он же твой однокашник!

– Да!

– Сходишь к этому обалдую и проверишь за меня устранение замечаний!

– Хорошо! Только я на вводе сижу!

– Ничего! Это на десять минут! Давай! И распишись там за меня в журнале!

– Ясно!

– Не забудь!

– Сделаем!

– Вперед!

Рустамзаде появляется опять в ЦДП.

– Представляешь? Я сижу на вводе и мечтаю отсюда вместе с тобой свалить на два часа на танцы в ДОФ, но флагманский посылает меня на соседний борт к Павлову проверить за него устранение замечаний! Как это тебе? Им лень в субботний день, а я, значит, под руку попался! А по инструкции мне покидать пост нельзя, танцы, разумеется, не в счет, но по приказу флагманского можно! А чуть чего – кто будет отвечать? А?

– Флагманский, конечно! – говорит Робертсон.

– Да, конечно! Приказание-то отдано по телефону! А должно быть письменное!

– Ты скажи ему: напишите!

– Да! «Напишите»! Как же! Посидишь? Я мигом, а потом – как старпом уляжется – мы с тобой на два часа на танцы слиняем!

Рустамзаде наверху, походит к «каштану» соседней лодки, вызывает центральный:

– Есть центральный!

– Временный флагманский химик старший лейтенант Рустамзаде к начхиму Павлову!

– Сейчас вызову!

Наверх поднимается Павлов:

– Эдик, привет!

– Привет! Я к тебе. Флагманский сказал, чтоб я проверил устранение замечаний! У тебя проверка штабом флота была?

– Ну!

– И чего там?

– Да так, всякая хрень!

– Устранил?

– Ну!

– Тогда тащи журнал, я сделаю запись.

– Слушай, Эдик, посиди за меня час на борту!

– Ты чего, с ума сошел? У меня же у самого ввод!

– Но ты же рядом стоишь? А я сбегаю еще раз к жене. Мы же сегодня уйдем. Три месяца ее не увижу. А ты на ужин сходи. У нас хорошо кормят. Мою рубашку наденешь. Тут все равно никто не знает, кто с нами в море идет. А?

В глазах у Павлова такая тоска, что Рустамзаде отводит взгляд и говорит:

– Ровно час! Время пошло!

– Ага! Я мигом! – Павлов в чем был, в том с пирса и рванул.

Рустамзаде со вздохом спускается в его лодку. Перед этим он вызывает со своего корабля мичмана и говорит ему:

– Константиныч! Я на соседнем борту по приказанию флагманского. Чуть чего, ори!

– Понял.

– А где Робертсон?

– У нас в ЦДП сидит.

– Давай его сюда!

Робертсону он говорит:

– Я тут застрял на час. Учти, ровно в девятнадцать ноль-ноль мы с тобой отсюда сбегаем на танцы. У нас время до двадцати одного ноль-ноль. С девушками я уже договорился. Это, сам понимаешь, святое. А потом ты к ним, а я – на вахту. Учти, сегодня в ноль часов и ноль минут на корабле начнется приготовление к бою и походу. В четыре утра уйдем на задачу. Все должно быть четко!

Рустамзаде появляется в кают-компании соседнего корабля. Там уже все поели. За командирским столом сидят командир соседей, старпом, зам и помощник. Больше в кают-компании никого нет.

– Прошу разрешения! – говорит Рустамзаде, входит и под изумленными взорами всей четверки садится за стол. Вестовой ставит перед ним тарелку с первым. Первым приходит в себя командир: