Робин

— Ты сильно рисковал, Робин, — тревожно сказал мистер Эдвард. — Надеюсь, сегодняшнее происшествие будет тебе уроком и впредь ты будешь вести себя осмотрительнее и не ходить без спросу в незнакомые тебе места. А теперь позволь мне сделать тебе замечание: не говори с набитым ртом и постарайся не чавкать.

Замечание было не по существу, но и не без пользы для меня, потому что, забывшись, я перестал следить за своим ртом и руками, а это, если учесть, что я не хотел походить на свинью, было непростительной оплошностью.

После еды я рассчитывал увязаться за Фанни и расспросить о её знакомстве с Рваным, потому что мне как мужчине не давала покоя мысль, что девушка спокойно подружилась с псом. У меня душа ушла в пятки, когда он молча летел на меня, всем видом показывая, что намерения у него самые неприятные. Неужели и Фанни подверглась этому испытанию?

— Можете убирать со стола, Фанни, — разрешил мистер Эдвард.

Я счёл это за знак того, что ужин окончен и каждый волен заниматься своим делом.

— Останься, Робин, — велел брат моего отца.

Я в недоумении посмотрел на него.

— Мне не хотелось бы начинать с замечаний, но тебе надо усвоить, что после еды следует говорить «спасибо», а чтобы уйти, спрашивать разрешение.

Делать, как я вижу, им нечего, раз они ввели сложные правила даже для таких естественных поступков, как окончание еды и уход из-за стола. Если прибавить к этому ритуал утренних приветствий, то на ненужные разглагольствования у них уходит уйма времени. Но, как ни нелепы местные обычаи, не мне их оспаривать. Раз уж я сюда пришёл, я должен мириться со странностями этой жизни, ведь если бы мистер Эдвард пришёл к нам, он тоже должен был бы принять наши условия игры и распрощаться со своими церемониями.

— Спасибо, — сказал я. — Можно мне уйти?

— Чем ты намерен заняться? — спросил мистер Эдвард.

Неужели отныне мне придётся докладывать о каждом своём шаге7

— Погулять по дому, сэр, и заглянуть на кухню.

— Может быть, ты отложишь свои планы на завтра, Робин? Мне бы хотелось поговорить с тобой.

Я очень решительный человек, и меня не так-то легко смутить, но тут у меня засосало под ложечкой. Я испугался, что, воспользовавшись отсутствием моего отца, меня выставят из дома, даже не дав проститься с человеком, так по-доброму ко мне отнёсшемуся и которого я полюбил почти с первого взгляда.

— Ладно, — согласился я.

По-моему, я опять не то сказал или поступил не так, как этого требовали местные обычаи, потому что мистер Эдвард явно хотел сделать мне какое-то замечание, но раздумал, а отец Уинкл взглянул на него с непонятным для меня выражением, а потом по его губам проскользнула улыбка.

Очень странный человек был этот отец Уинкл, а ещё страннее было моё к нему отношение. Вроде бы, он мне ничего не делал плохого, даже разговаривал очень располагающе, а на меня его присутствие почему-то оказывало неприятное, если не сказать пугающее, действие. Вот и теперь из всех возможных истолкований его взгляда и улыбки я выбирал лишь самые для него неблагоприятные. Невольно и незаметно для себя самого я определил его на роль врага этого дома, этакого демона, тайного недоброжелателя и ещё кого-нибудь в придачу.

— Тогда пойдём, раз ты не против, — проговорил мистер Эдвард, вставая.

Он не задал мне ни единого неприятного вопроса и ни единым намёком не дал мне понять, что моё присутствие в этом доме ему не нравится. Из наших никто не умел говорить так легко и просто, даже отец в свои лучшие минуты. Он сделал так, что я забыл о разнице между нами и ни разу не почувствовал превосходства с его стороны и унижения со своей. Нет, поистине, чудеса творились в этом доме.

Мы сидели в комнате с множеством книжных шкафов, причём места в ней оставалось так много, что сюда поставили два дивана, столы и кресла, но всё равно было просторно. Мистер Эдвард назвал её библиотекой и сразу же выяснил, что я не умею читать. Я думал, человеку, владеющему столькими книгами, покажется позорной моя неграмотность, но он словно и не удивился и лишь сказал, что отец Уинкл будет со мной заниматься, а пока я не научусь читать, мне будет полезно и, может быть, интересно рассматривать картинки в книжках, так что, когда мне нечем будет заняться, я могу приходить сюда. Сначала (конечно, про себя) я счёл такое времяпровождение смехотворным, но мистер Эдвард дал мне полистать какую-то книгу, и я решил, что поспешил с выводами. Случайно или нарочно, а в отношении мистера Эдварда определить это было трудно, он выбрал книгу с множеством картинок, на которых был изображён Робин Гуд, и поэтому я, естественно, не мог отнестись к предложенному мне виду занятий с пренебрежением. Но и упускать удобный случай мне было жаль, и, как бы между прочим, я удачно ввернул, что Робертом меня назвали в честь этого прославленного человека.

— Я об этом, кажется, слышал, — признался мистер Эдвард.