Робин Гуд

– Такого подарка не вправе требовать от меня даже ты, Маленький Джон, – сказал он твердо. – Ни разу за долгие годы я не приказывал тебе как начальник. Теперь…

Стрелок безропотно повернулся и исчез в кустах. Робин Гуд подождал, пока в шелест листвы и рокот ручья не вплелся глухой перестук копыт. Тогда, раздвинув орешник, он шагнул на лужайку.

– Поглядеть на оленя – ты стрелок неплохой, – сказал он. – Только придется мне представить тебя шерифу, рыцарь, за то, что ты свалил оленя в королевском лесу!

– А ты кто такой, что тревожишься о королевских оленях? – спросил рыцарь, выставив грудь вперед.

– Я лесничий здешних лесов, – ответил стрелок. – И напрасно ты смеешься, рыцарь, потому что если шериф не вздернет тебя на веревку, то уж, верно, прикажет отсечь тебе правую руку, чтобы неповадно было тревожить красного зверя.

– Ну, мы с шерифом друзья, охотимся вместе. А вот если ты – лесничий в этих лесах, то, наверно, укажешь мне, где найти разбойника по имени Робин Гуд.

– А какая мне будет за это награда?

Рыцарь сунул руку в кошель, привязанный к поясу, и побренчал золотом.

– Хорошо, – отвечал стрелок. – Мне знакомы все тропы в Бернисдэльском лесу, и я помогу тебе отыскать молодца. Но известно ли тебе, рыцарь, что Робин Гуд – отличный стрелок? Я боюсь подвести тебя под его стрелу, потому что, клянусь святым Кесбертом, он пристрелит тебя, как сурка.

Лицо рыцаря покраснело, одна бровь поднялась выше другой.

– Дерзок же ты, лесничий, – сказал он, – и я проучу тебя, когда придет время. А теперь покажи мне разбойничье логово, потому что я тоже не первый день держу в руках этот лук.

– Прежде покажи мне свое искусство, рыцарь. Видишь омелу на дикой груше? Пусть это будет наша мишень. Она висит на тонком стебле. Если меток твой глаз и верна рука, не собьешь ли омелу стрелой?

Стрела Гая Гисборна пронзила зеленый шар, и несколько узких листочков, кружась, слетели на землю. Стрела Робина прошла на дюйм от стебля. Они выстрелили по второму разу, и зеленый шар вздрогнул, лениво запрыгал по веткам и свалился к ногам стрелка.

– Отличный выстрел! – воскликнул рыцарь. – Скажи мне свое имя, лесничий, чтобы я знал, как зовут лучшего лучника в наших краях.

– Таиться мне незачем, – ответил Робин, – но прежде я хотел бы услышать, как зовут шерифова друга, который бьет запретную дичь в королевском лесу.

– Зовут меня сэром Гаем Гисборном, стрелок. Я брожу в этих лесах давно, и совсем не олени нужны мне. Я ищу проклятого виллана, который посмел поднять руку против своего господина и вскружить головы крестьянам всей округи, нарушив порядок, положенный Богом и королем. Веди меня туда, где скрывается от правосудия Робин Гуд.

– Я – бернисдэльский Робин Гуд, из города Локсли, и рад помериться с тобой силами, рыцарь!

Мечи зашипели, вылетая из ножен, и сшиблись над головами виллана и господина. Солнце играло на полированной стали, вспыхивая, потухая и вспыхивая снова. В начале схватки мечи были острее свежего осколка кремня, а щиты сверкали чернью и серебром и пестрой эмалью гербов. Круторогий бык грозился с родового щита Гая Гисборна, лилия и шахматная доска блестели лазурью на щите Робина, добытом в морском бою у французов. Потом иззубрилась сарацинская сталь мечей, лопнули железные обручи на щитах, искрошились эмаль, серебро и чернь; иссеченные ударами обломки отлетали в траву. Меч рыцаря был на четыре пальца длиннее меча стрелка, и первым пришел в негодность щит Робин Гуда.

Бойцы сражались молча, и только скрежет стали не умолкал ни на миг. Ноги бойцов утоптали траву на лужайке. Тяжелый удар обрушился на меч Робина, сталь разбилась, как стекло, а конец клинка, сверкнув в воздухе, с лету вонзился в ствол дерева наискось, как широкий ирландский нож.

Теперь Робин стал пятиться назад, обороняясь обломком меча, который служил ему сразу и мечом, и щитом, и кольчугой.

Он отступал шаг за шагом, пядь за пядью по кругу, пока кольцо не замкнулось и он не ступил на утоптанную траву.

Здесь лежал убитый олень, и, пятясь, Робин споткнулся о него. Тут Гай Гисборн ударил его в бок, и только колчан спас стрелка от неминуемой смерти.

– Ты будешь лизать мне пятки, раб! – прохрипел Гай Гисборн, занося снова свой меч.

– Нет! – крикнул Робин. – Я не умру от руки господина!

Это были первые слова, слетевшие с его уст с начала боя. Отпрянув в сторону, как стрела от спущенной тетивы, он ударил рыцаря обломком меча в живот, снизу вверх, как разят ирландским ножом в уличной драке. И удар был так силен, что тупой обломок прошиб кольчугу и по самую рукоять ушел в тело врага.

Гай Гисборн упал, а Робин повалился с ним рядом. Он был так утомлен, что не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Но лицо его смеялось, а сквозь мокрые от пота ресницы глаза глядели на солнце, зацепившееся за вершину дуба.