Борьба в Учредительном собрании достигала своей кульминации. Революционные действия народа 5–6 октября 1789 года не могли не повлиять на настроения буржуазной Ассамблеи и на ее состав. Прежде всего потеряла былое значение крайняя правая Собрания. Многие ее члены перестали посещать заседания, а лидеры пустились в «бега». Уже непосредственно после октябрьских событий эмигрировали Мунье и Лальи-Толлендаль; позднее покинули страну такие вожаки правой, как аббат Мори и Казалес. Одновременно значительно подались вправо конституционалисты — Лафайет, Байи, Ле-Шапелье, Сиейс и их единомышленники. Главным лидером конституционалистов стал Мирабо, вступивший в тайные связи с двором. Получая крупные деньги из королевской казны и добившись той пышной роскоши, о которой он всегда мечтал, Мирабо, по существу, рассчитывал на возможность удержания Франции в рамках либерального конституционно-монархического режима; себе лично при этом он стремился обеспечить главенствующую роль в новом государстве крупных собственников.
Большая часть левой Учредительного собрания во главе с Барнавом, Шарлем Ламетом и Дюпором постепенно скатывалась на все более умеренные позиции. Левые часто и много шумели на заседаниях, щеголяя демократическими фразами; Барнав неоднократно схватывался в жарких стычках с Мирабо, вызывая аплодисменты толпы; однако, по существу, во всех важных вопросах триумвират и связанные с ним группировки объединялись с конституционалистами, создавая этим более или менее устойчивое большинство Собрания, проводившее вполне определенную и недвусмысленную политику. И — характерная деталь: едва успел сойти со сцены Мирабо, который умер, истощенный дебошами и оргиями, в начале апреля 1791 года, как его место в Собрании тотчас же занял «левый» Барнав.
Итак, правые и левые сближались, координируя свои планы и действия. Вследствие этого положение тех немногих смельчаков, которые отваживались защищать в Собрании права народа, стало критическим-Им приходилось вести борьбу не на жизнь, а на смерть, не видя впереди сколь-либо ощутимых перспектив.
Но они не собирались сдаваться. Робеспьер, который шел в их авангарде, призывал к стойкости и принципиальности. Теперь он чувствовал, что его слышит и одобряет революционный Париж, Париж, который становился родным и близким…
И в противовес многим другим он уже хорошо видел будущее.
— Напрасно вы рассчитываете при помощи мелких шарлатанских уловок руководить ходом революции, — холодно предрекал он торжествовавшему большинству. — Вы, как мелкие букашки, будете увлечены ее неудержимым потоком; ваши успехи будут столь же мимолетны, как ложь, а ваш позор будет вечным, как истина!..
Глава 8
Неподкупный
— А сейчас слово предоставляется записанному на очередь депутату Роберту Пьеру, — объявил с насмешливой улыбкой секретарь Ассамблеи.
— Это не мое имя, — громко говорит худощавый человек в оливковом фраке, пробиваясь под дружный хохот к ораторской трибуне.
— Не ваше? Простите, здесь неразборчиво написано… Выступать будет господин Робетспьер! — Хохот, сопровождаемый свистками и злобными выкриками, усиливается…
— Мое имя Робеспьер, — еще раз невозмутимо поправляет депутат в оливковом фраке и решительно взбирается на трибуну.
…Сколько злобы, ненависти, брани и ядовитых насмешек ему пришлось пережить за эти полтора-два года! Иногда его не допускали к трибуне, иногда устраивали обструкции. Каждый раз, когда приходила его очередь говорить, он, хотя и хорошо знал Свою речь, испытывал невыразимый страх. Но мужество побеждало слабость. О его страхе никто не догадывался. На трибуне он был неизменно спокоен.
И он говорил, говорил, говорил, разбивая своим Словом те ледяные стены, которые воздвигали вокруг него, сокрушая тех размалеванных идолов, которые стояли на его пути.
Слово было его силой, его могуществом, его славой. И слово принесло ему второе имя, созданное народом и неразрывно слившееся с ним в веках: он стал Неподкупным.
Главные законодательные акты, принятые Учредительным собранием, пришлись на время между октябрем 1789 года и июнем 1791 года.
Прежде всего мужи Собрания поспешили закрепить те успехи, которые были вырваны у абсолютизма в результате предшествующей борьбы и которые должны были юридически обосновать новое положение буржуазии. Декретируя то, что уже в версальский период установилось явочным порядком, Собрание отменило старое деление на сословия. Был упразднен институт наследственного дворянства; прежним дворянам запрещалось пользоваться родовыми титулами и гербами. Буржуазные законодатели устранили все прежние ограничения, мешавшие свободному развитию промышленности и торговли, уничтожили старые феодально-абсолютистские учреждения, в первую очередь парламенты, провели новое административное деление страны. Было ликвидировано исключительное положение духовенства. Конфискованные церковные земли объявили национальными имуществами и пустили в продажу. Церковные должности становились выборными, а священнослужителей обязали давать присягу конституции.