Робеспьер

Конечно, и сейчас, в начале своего политического пути, Робеспьер не был сторонним наблюдателем. Он горячо спорил уже во время обсуждения порядка заседаний при проверке депутатских полномочий, он участвовал в клятве, данной в зале для игры в мяч, и даже был одним из составителей текста этой клятвы, он эскортировал короля в Париж и побывал в освобожденной народом Бастилии, наконец он горячо выступал в Собрании в августе — сентябре 1789 года. И, однако, прежде всего в этот период он не действовал и не выступал, а учился. Это время было для Максимилиана временем политической учебы, временем осмысления событий начала революции, временем, когда он определял и продумывал свой дальнейший жизненный путь. Его не сломили первые неудачи — он был готов к ним. Его не отшатнула злоба — он ждал ее. Он уже испытал и едкую горечь поражения и первую радость победы. Он уже угадывал, что судьей и его дел, и его речей, и его самого будет не король, не министры, не товарищи по Собранию, а единственно народ, тот самый народ, во имя которого он решил биться без страха и упрека и которому готов был отдать весь свой талант, все свое честолюбие, всю свою жизнь — до последнего вздоха.

Глава 7 Снова Париж

Столица встречала Максимилиана неласково. Ветер поминутно срывал шляпу, дождь промочил до нитки, кругом двигались угрюмые, занятые своими делами люди.

Он чувствовал себя одиноким, потерянным. Он плохо знал Париж. Здесь у него никого не было. Когда-то, очень давно, в первые годы учебы, Максимилиан посещал, правда, один дом, где его принимали с охотой и любовью. Это был дом Лароша, настоятеля собора Парижской богоматери, дальнего родственника семьи Робеспьеров. Ларош с большой сердечностью относился к Максимилиану, и юноша в те годы смотрел на него как на отца. Но добрый Ларош давно спит в могиле, жилище его занято чужими людьми, осталась только память. Былого не воскресишь. Надо срочно искать пристанище. Долго квартировать в гостинице при своих скудных средствах он не может.

Первые свои заседания после переезда Ассамблея проводила в здании архиепископского дворца; потом законодатели осели в большом Тюильрийском манеже, близ резиденции короля.

Максимилиан и не помышлял о постоянном жилище в районе Тюильри. Это было бы, конечно, очень удобно, но квартира в центре стоила дорого и найти ее было трудно. После небольших колебаний Робеспьер поселился вдали от места своей работы, в квартале Марэ, на улице Сентонж, в доме № 30. Здесь он снял пополам с одним молодым человеком маленькую и плохонькую квартирку, которая, впрочем, его вполне устроила. Соседа звали Пьер Вилье. Он готовился к военной службе и, редко бывая дома, ничем не стеснял Максимилиана. Напротив, последний иногда прибегал к его помощи, поручая ему переписку своих речей и разную мелкую работу.

Жизнь в столице была дорогой и хлопотливой. Максимилиан, никогда не имевший лишних денег, в первые месяцы своего пребывания в Париже сильно бедствовал и опять, как некогда в годы учения, отказывал себе в выходном костюме. Половину депутатского оклада он посылал сестре в Аррас; не дешево обходились ресторанные завтраки и обеды; остаток средств поглощали корреспонденция, покупка газет и оплата услуг Вилье.