РО (о загадочной судьбе Роберта Бартини)

…Знакомый физик, которому я дал почитать бартиниевскую публикацию по константам шестимерной Вселенной, споткнулся на первой же странице: «Позвольте, но… здесь же пропущено начало! А как он получил этот результат?!».

«Гений похож на сумасшедшего: оба делают выводы на основе недостаточных данных», — заметил русский психолог Петр Карпов.

…Не получив технического образования, человек отважно предлагает свои услуги правительству другой страны. Его военные изобретения явно опережают время. Но даже то, что удается построить, говорит о таланте незаурядном. Тем не менее, дело, которому он обещает посвятить жизнь, идет из рук вон плохо. Отвлекают бесконечные научные идеи — настолько «безумные», что их понимают всего несколько человек. Он пытается реализовать некоторые побочные эффекты своей теории — всегда неудачно. Не позволяет общий уровень технологии. А также увлечение все новыми и новыми идеями. Гений умирает, скрыв свои работы на долгие годы…

Не напоминает ли это некую судьбу, изученную, казалось бы, до хрестоматийного глянца?

…Знаменитое письмо Леонардо миланскому правителю Лодовико Моро: перечисление военных изобретений, которые он, Леонардо, готов «в подходящее время успешно осуществить». Ниже — перечень: новые системы орудий, разрывные снаряды, военно-морские средства, новые способы разрушения крепостей, бронированные самоходные артиллерийские повозки — прообраз танков… «И другие средства удивительной эффективности, никогда ранее не употреблявшиеся», — скромно завершает Леонардо этот смертоносный список. Напоследок — о своих познаниях в сооружении каналов, в архитектуре, скульптуре и живописи.

Биограф Леонардо М. Гукович пишет о гигантском, ни на чем не основанном самомнении гения: он просто физически не мог научиться такой бездне самых разных вещей!..

Верно. Но в XV веке этому негде было научиться! Хоть и не сделал он почти ничего из того, что предлагал, кроме нескольких десятков небрежных набросков в записных книжках — но даже они изумляют своей очевидной преждевременностью!

И конечно, все биографы итальянского гения, начиная с Вазари, отмечали его поразительную способность бросать любое дело на полпути, чтобы забыть о нем навсегда. Количество леонардовской «незавершенки» подавляло его жизнеописателей, и мало кто мог удержаться от упреков. Словно отвечая им, философ Л. Баткин пишет: «Его самоуверенность слишком грандиозна, чтобы мы могли считать ее самоуверенностью. Во многом как раз благодаря разбросанности и незавершенности замыслов, творчество Леонардо с замечательной законченностью достигло особого, не совсем запланированного результата».

Леонардо шифрует свои изобретения и умирает. Бартини просит запаять бумаги в цинковый ящик.

Д. Соболев, «Рождение самолета»: «При разработке этих летательных аппаратов Леонардо выдвинул ряд замечательных конструктивных идей — фюзеляж в виде лодки, управляемое хвостовое оперение, убираемое шасси…»

В. Шавров: «Бартини впервые у нас предложил убирать шасси полностью».

И так далее…

Очень важно понять это место из бартиниевских рассуждений — о единстве однородных вещей. Есть я. И всегда есть целый ряд моих «одномоментно» существующих вариантов — в смежных мирах. Каждый из этих «поперечных» рядов — тоже чья-то судьба. Похоже на ткань: нить уточная и нить основы. Но есть еще жизни «по вертикали»! Все это едино и существует «одновременно» — равно как мое прошлое и будущее. С точки зрения этого единого, Бартини и Леонардо — один и тот же человек. Совершенно так же, как я — вчера, сегодня и, даст Бог, завтра — для себя и окружающих остаюсь одной и той же личностью. А почему, собственно? Что общего у ребенка, юноши и старика? Клетки успели обновиться десятки раз — физически это совершенно разные объекты! Тем не менее все прекрасно осознают их единостъ.

Может быть, Бартини и Леонардо — «параллельные» варианты одной судьбы, одного человека? Отсюда — поразительная схожесть биографий двух гениев, разделенных пятью веками…

Гермес Триждывеличайший учил: «Подобное притягивает подобное». Роберт Бартини добавил: «Потому что все подобное — едино».

Почти невозможно представить: все книги — одна Книга. Это знали древние гностики, учившие о «Птице, которая все птицы сразу». Платон чуть приоткрыл тайное учение, говоря о том, что где-то собраны архетипы всех вещей — идеальные образы хитона, стола, триеры, амфоры, быка…

…Все люди — один Человек. Он непостижимо реален. Тейяр де Шарден назвал его ноосферой. Ноосферы всех звезд и планет — Разум Вселенной?

«Око, которым я вижу Бога — то же самое око, которым Бог зрит меня».

ГЛАВА XXIV

«Цепь» — автобиографична? В маленьком Ромео — Ро, как звали его домашние — без труда узнается «баронет» Роберто. Но совершенно очевидно то, что Бартини никогда не воспитывался в аристократической семье: в повести прислуга упорно титулует баронета «вашим благородием» вместо «ваша светлость»!