РО (о загадочной судьбе Роберта Бартини)

— Вы видите загадки даже там, где их нет! — заявил Скептик. — Почему он занимался тем, что нужно было государству? Кушать хотел! Семье помогал. Или желал сделать что-нибудь… вещественное. Любимый вами Нострадамус после «Центурий» издает руководство по варке медового варенья. А епископ Беркли, положивший жизнь на доказательство того, что материи нет, и все в мире — иллюзия, пишет восторженный труд о дегтярной настойке — панацее чуть ли не от всех болезней! «Суха теория, мой друг, а древо жизни вечно зеленеет!»

…В начале шестьдесят третьего года Никита Хрущев обратил высочайшее внимание на армию. Карибский кризис уже вспоминался, как дурной сон. Руководство отдышалось и потребовало на ковер советских разведчиков. Два ведомства — «Аквариум» и Лубянка — доказали, что они не даром едят народный хлеб: панорама западных оборонных программ и перспективных исследований подавляла! Стало ясно: экономика не выдержит «арифметического» противостояния. Один хозяйственник из Военно-промышленной комиссии невесело пошутил насчет новой скульптуры на Зубовском бульваре — той, где пролетарий в одних штанах держит спутник: «Перегоним Америку — совсем без штанов останемся!»

Призрак Новочеркасска бродил по Союзу…

Тогда родилась и окрепла в высоких умах идея «несимметричного ответа». Конструкторы-лауреаты требовали огромных ассигнований, обещая технику не хуже американской. «Голь на выдумки хитра!» — решили наверху. И поручили КГБ разыскать «неформалов» — авторов изобретений, могущих иметь оборонное значение. Перерыли архивы, людей нашли, приодели и доставили в столицу — порой из самых неожиданных мест. Здесь отсеяли совсем уж бредовые идеи — остальным дали возможность работать. Одним из «мобилизованных» был Бартини. Через десять лет он скажет: «Меня погубил Хрущев!»

…Дали квартиру на Кутузовском проспекте, персональную «Волгу», дали КБ под Москвой и производственную базу в Таганроге. После Бутырок и «шараги», после новосибирской ссылки и четырехлетнего прозябания в министерском бюро стандартов — поистине сказочные перспективы!

Представим себе, что Бартини отказался. Ему шестьдесят пять лет: ярко светит персональная пенсия. Закроются двери вычислительных центров и лабораторий, никто не будет собирать специалистов для обсуждения идей какого-то подозрительного итальянского пенсионера — своих девать некуда! Не выйдут статьи в «атомиздатовском» сборнике и в «Докладах АН», не напишет свою книгу И. Э. Чутко…

Обрыв цепи…

Бартини согласился. Он строил свое тяжелое вертикально взлетающее «изделие» — в те годы, когда беспомощно подпрыгивающий яковлевский «бочонок» стал сенсацией Домодедово. А сколько было других проектов! Аэродинамика и конструкция его машин, как всегда, великолепны, но подводили смежники — двигателисты, электронщики. Двигатель — сердце машины. Конструктор понимал: турбина слишком прожорлива, а традиционное углеводородное топливо — низкоэнергетично. Самолет, сжигающий за один полет цистерну керосина — преступление перед потомками! Бартини предлагает принципиально новый двигатель. Конструкция этого агрегата проста до изумления и находится несколько в стороне от столбовой дороги техники. Она прямо вытекает из одного доселе неизвестного эффекта, предсказанного бартиниевской теорией. Поистине: «Нет ничего практичнее хорошей теории!»

Атомный турбореактор… Бартини нашел способ во много раз ускорять распад радиоактивных изотопов, а значит — форсировать выход энергии. Экспериментальная установка была построена и работала, КБ Н. Кузнецова разрабатывало атомный «движок» для бартиниевского бомбардировщика. Но… Первого мая 1960 года кончилась великая эпоха сталинских соколов. Две ракеты комплекса «Волхов» поразили две высотные цели — американский самолет-разведчик U-2 и наш перехватчик МиГ-19П. Советский пилот погиб. Ракетный дуплет под Свердловском отозвался похоронным звоном над проектами Бартини, Цыбина, Мясищева, Лавочкина и других конструкторов. Закрывали и перепрофилировали КБ. На авиазаводах резали десятки уже готовых машин. Хрущев поставил на ракеты…

«Все к лучшему в этом лучшем из миров!» — сказал Роберт Людвигович своим коллегам. И занялся… звездами.

…Шестидесятые годы — золотой век «реального социализма», зыбкий симбиоз режима и интеллигенции. Водородную бомбу в «шараге» не сделаешь — и партия закрыла глаза на вольнодумствующих физиков. По кисельным берегам великой госбюджетной реки, под сенью бомб и «токамаков» вызревали многие науки-подкидыши — от структурной лингвистики до генетики и парапсихологии. В те благословенные годы Бартини принимал участие в космических экспериментах, опровергнувших теорию панспермии; на королевских спутниках находилось место для аппаратуры, проверяющей некоторые следствия «шестимерной» теории. В бумагах ученого есть упоминание о какой-то работе, выполненной совместно с Крымской обсерваторией.