РННА. Враг в советской форме

Шенкендорф решил воздать должное «бунтовщикам» – о конфликте с русским командирами он сообщил фон Клюге. В то же время он согласился с тем, что личный состав РННА не готов для непосредственного применения на фронте, и поставил об этом в известность командующего группы армий «Центр». Возникает вопрос: почему он так сделал?

Шенкендорф был против того, чтобы подразделения 700-го штаба выводили из его подчинения, поскольку в декабре 1942 г. охранные войска уже выделили свои самые сильные части. Так, 17 декабря на базе первых полков 201-й и 286-й охранных дивизий началось формирование дивизии «Рихерт». Командиром соединения был назначен генерал-лейтенант И. Рихерт, а в его отсутствие должность командира 286-й охранной дивизии временно исполнял генерал-майор Хартман, в распоряжении которого находились силы безопасности и порядка (Sicherungs– und Ordnungskräfte) – не самые боеспособные подразделения. Дивизии «Рихерт» были приданы 8-й артиллерийский полк «Смоленск», 3 танка II батальона 66-го танкового полка и 1-й взвод 10-й танковой роты 2-го самокатного гренадерского полка. Соединение предназначалось для использования на фронте. Бои с партизанами в январе 1943 г. вынудили командование группы армий «Центр» приостановить отправку дивизии на фронт и привлечь ее к борьбе с «бандами». Практически в полном составе соединение было задействовано в операции «Лесная зима» (Waldwinter), которая проводилась в Городокском, Витебском и Полоцком районах Витебской области[295].

Командующему корпусом охранных войск необходимы были силы, чтобы сдерживать партизанское движение, и он старался сохранить в своем распоряжении как можно больше подразделений и частей, в том числе состоявших из коллаборационистов. Тем не менее, будучи приверженцем прусской военной школы и строгой субординации, Шенкендорф не мог нарушить приказ непосредственного начальника, который требовал от него выделить один русский батальон для боевой и разведывательно-диверсионной деятельности на фронте. В сложившейся ситуации это было самым лучшим выходом для старого генерала, поэтому он, не задумываясь, принес в жертву Баерского и Жиленкова, когда те отказались выполнить его приказ.

Своими действиями Баерский и Жиленков «подставили» Трескова и Герсдорфа (хотя последний приезжал к ним и просил успокоиться), вызвали гнев у фельдмаршала фон Клюге, который 31 декабря 1942 г. приказал решительно вмешаться в дела восточного батальона «Осинторф» и немедленно снять смутьянов со своих должностей[296].

На волне пропагандистской шумихи, окружавшей проект по созданию Русского комитета, а затем и «Смоленское воззвание» Власова, руководители РННА поверили, что немцы в одночасье сделают все, чтобы сформировать РОА, и выполнят обязательства, данные ранее в конфиденциальных беседах. Однако, исходя из обстановки, для этого не было оснований. Шенкендорфа мало интересовало, какие игры затеял абвер с русскими. Ему нужны были охранные части, чтобы бороться с «бандами». Еще меньше эти проблемы волновали фон Клюге.

Конечно же, своя правда в действиях Жиленкова и Баерского была. Стремясь изменить отношение немцев к русским антибольшевикам, они указывали на реальную возможность создания коллаборационистской армии, которая поможет Германии одержать победу в войне, если военно-политическое руководство Рейха пересмотрит свою «восточную политику». Однако постановка этого первостепенного вопроса в тот момент не встретила мощной поддержки даже со стороны тех оппозиционно настроенных офицеров вермахта, которые соглашались с мнением своих русских подчиненных. Все ограничилось пропагандистской акцией, не выходившей за рамки известных директив. Попытка доказать ущербность, недальновидность и бесперспективность германской позиции вылилась в акт неповиновения, затронувший практическую сферу немецко-русского сотрудничества. И как только это случилось, последовала вполне ожидаемая реакция, расставившая все на прежние места.

Фон Клюге приказал арестовать и судить мятежников, однако Тресков и Герсдорф, рискуя своим положением, немедленно отправили Баерского и Жиленкова под защиту Гелена и Рене – в особый лагерь Летцен (Кёнигсберг), где они находились несколько недель, пока их оттуда не забрал капитан Штрик-Штрикфельд[297].

В партизанских воспоминаниях встречается информация, что в конце февраля 1943 г. Жиленков вновь появился в Осинторфе, но подтвердить эти данные на основании источников не удалось[298].

1 января 1943 г. на должность командира РННА назначили Ф. Р. Риля (начальник штаба – майор А. Л. Безродный). Так же, как и Баерский, он подчинялся полковнику Коретти. На должности руководителя Риль был менее двух месяцев. За это время подразделения полка неоднократно участвовали в антипартизанских операциях. 17 февраля 1943 г. Риль находился в Берлине и встречался с Власовым, после чего вновь вернулся в Осинторф. 23 февраля, когда произошел еще один крупный переход «народников» к партизанам, он был арестован органами ГФП и отправлен в концлагерь, где пробыл до августа 1943 г.[299].