РННА. Враг в советской форме

По воспоминаниям Кромиади, Князев перешел вместе со своей разведывательной ротой на сторону РННА во время операции «Ганновер». Очень быстро советский офицер завоевал доверие и симпатии руководства «Граукопф». Но через какое-то время у Князева проявилось разочарование. Он стал сомневаться в том, что выбор, сделанный им в пользу коллаборационистов, правильный. Разговор, произошедший между ним и Кромиади, окончательно выявил намерения бывшего Героя Советского Союза перейти на сторону партизан, что и произошло спустя две — три недели. Правда, остается непонятно, почему Кромиади, видя готовность Князева уйти к «народным мстителям», не предпринял никаких мер[534].

На наш взгляд, Князева не арестовали только потому, что Кромиади, возможно, хотел выявить всех, кто собирался перейти к партизанам. Этим, видимо, объясняется то, почему комендант центрального штаба поддерживал с Князевым дружеские отношения. Не исключено и то, что руководитель РННА — через задушевные беседы — пытался подготовить Князева, как агента германских спецслужб, для засылки к «народным мстителям», а побег в лес давал возможность для внедрения в ряды «бандитов».

Князев перешел на советскую сторону между 12 и 15 августа 1942 г., в тот момент, когда несколько подразделений «народников» уже примкнули к партизанам. Все перебежчики, в основном, уходи в соединение Заслонова, с которым поддерживали связь подпольщики Шмуглевского, поэтому, вероятно, в бригаду «Дяди Кости» пришла и группа Князева.

О дальнейшей судьбе Князева ничего неизвестно. Его фамилии нет в списке партизанских командиров и военачальников, чьи отряды действовали на оккупированной территории Витебской области[535]. Нет его фамилии и в списке советских военнослужащих, лишенных звания Героя Советского Союза.

Можно выдвинуть следующую версию. Князев, как человек, дискредитировавший фактом своей коллаборации высшую советскую награду, был, вероятно, арестован чекистами, лишен всех званий и расстрелян. Даже если допустить, что ему удалось каким-то фантастическим образом избежать смертной казни, он в любом случае понес крайне суровое наказание.

«Гвардейская бригада РОА»

Большинство бывших руководителей РННА в 1943 г. оказались связаны с новым проектом немецкой разведки (правда, на этот раз не армейской, а эсэсовской) — с попыткой формирования так называемой Гвардейской бригады РОА. Это соединение предполагалось задействовать в диверсионно-разведывательной работе, в том числе в тылу Красной армии.

Как уже говорилось, в августе 1942 г. большинство эмигрантов, в том числе и участники осинторфского эксперимента, согласно директиве ОКВ № 46 «Руководящие указания по усилению борьбы с бандитизмом на Востоке», были отозваны с Восточного фронта.

Как правило, эмигранты продолжали коллаборировать с немцами. Граф С. С. фон дер Пален, к примеру, вернулся в Париж, где поступил на службу в пронацистское Управление делами русских эмигрантов во Франции[536]. До этого он со своим другом Г. П. Ламсдорфом некоторое время работал в Берлине переводчиком в каком-то учреждении, очевидно, связанном с разведкой[537]. Ламсдорф вспоминал: «Нас с Паленом вернули в Берлин. Мы там переводили какие-то бумаги, бегали по инстанциям и высматривали, кого бы обработать, чтобы вернуться в Россию»[538].

Парад гвардейского батальона РОА в Пскове. Со знаменем — Г. Ламсдорф

Действительно, возможность возвращения на Родину через какое-то время появилась. К. Г. Кромиади пишет: «Весной 1943 г. совершенно неожиданно возникла возможность формирования частей Русской освободительной армии во фронтовой полосе. Штаб службы безопасности СД вдруг вызвал С. Иванова… и предложил ему собрать всю осинторфскую группу и поехать на фронт принять русскую Бригаду полковника Гиля (он же — Родионов) … Предложение показалось нам странным: этого же самого Иванова и всех членов его группы год тому назад не только с треском выпроводили из Осинторфа, но и категорически запретили показываться впредь в оккупированной зоне. Однако разрешение этого вопроса СД взяло на себя»[539].