Рижский редут

Он глядел на небо, я – на причал. Вдруг я увидел торопливо идущего по дощатым настилам Мартына Кучина. Он был не один, за ним поспешал, прихрамывая, пожилой бородатый мужчина в древнем, еще екатерининского времени, длинном зеленом кафтане.

– Это что еще за диво? – заинтересовался я.

– Где? – быстро спросил Бессмертный.

– Да вот же, бежит по причалам!

– И кто это?

– Это Мартын Кучин!

– Он ничего не забыл поблизости от канонерских лодок…

Мы переглянулись. Здесь, в порту, хозяевами были мы! И Бессмертный мог быстро найти офицера, который распорядился бы арестовать обнаглевшего лазутчика.

– Морозов, бегите за ним, – велел Бессмертный, – я вскоре догоню вас!

Я плохо ориентировался в Цитадели. То есть я знал расположение всех зданий, включая смирительный дом, но не представлял, как спуститься с бастиона на речной берег. Поэтому я припустил со всех ног к известным мне воротам. Когда по крепости, где обитает гарнизон, несется сломя голову человек, одетый местным рыбаком, это вызывает законное возмущение, и мне вслед кричали, требуя, чтобы я остановился, но я благополучно выскочил за ворота и побежал в порт.

Разумеется, никакого Мартына Кучина я на причале не застал, но нетрудно было догадаться, что его сопровождал сторож Аким Щепка. Ох, не стоило фальшивому Мартыну называть мне его имя! Я сразу же стал спрашивать всех встречных, и они, явно дивясь тому, что рыбак-латыш превосходно говорит по-русски, указали мне, куда направилась преступная парочка.

Таким образом я добежал почти до Андреасхольма. Там деревянного причала уже не было, и попасть на пришвартованную лодку посуху не удавалось. Матросы и гребцы расхаживали босиком, в закатанных панталонах.

– Акима Щепку не видали, братцы? – спросил я их.

К счастью, нашелся человек, знающий сторожа в лицо.

– Да вон же он, на йоле! – сказал этот человек, махнув рукой в сторону судна, пришвартованного к крайней лодке.

Стоило ему это произнести, как на йоле медленно пополз к топу мачты парус. Мне казалось, я расслышал, как заскрипели фаловые блоки и зашумела, расправляясь на ветру, парусина.

– Куда это они собрались? – спросил я, но ответа, разумеется, не получил.

Мне очень не понравилось, что портовый сторож вдруг забрался на судно, где ему решительно нечего делать. Еще меньше нравилось, что это судно потихоньку отчалило и стало выдвигаться к фарватеру. Я следил за йолом, томимый неясными, но скверными предчувствиями, я не отводил от него взгляда. И, наконец, я увидел то, что заставило меня громко ахнуть.

На фоне закатного неба быстро бил крылышками один-единственный белый голубь. Он, появившись из-за паруса, взмыл повыше и, паря на распростертых крыльях, понесся на юго-восток.

– Так вот где они теперь прячут голубей! – воскликнул я.

Следовало срочно отыскать Бессмертного. Я побежал назад и столкнулся с ним у крайнего бастиона Цитадели.

– Они выпустили голубя с донесением! – выкрикнул я. – И вон, вон… уходят!.. На нашем же йоле!

– Не уйдут! – отвечал Бессмертный. – Скорее к Дружинину!

Он высмотрел среди пришвартованных лодок судно своего приятеля и первый побежал к нему, прыгая с борта на борт, а я – следом. Страха, как в первое мое знакомство с канонерскими лодками, не было, только злость.

Нам повезло, Дружинин находился на йоле, но из двадцати человек команды он по меньшей мере половину отпустил на берег – в баню.

– Чего тебе надобно, Бессмертный? – закричал он в ответ на зов сержанта. – Желаешь навестить свою красавицу? Она в целости и сохранности!

И Дружинин расхохотался. Разумеется, он видел Яшкину бороду и понял, что участвует в каком-то диковинном маскараде.

– Тревога, Дружинин! – сказал Бессмертный, перебираясь на судно. – Видишь тот йол, что собрался вверх по течению? Так вот, на нем неприятельские лазутчики, и они могут от нас ускользнуть!

Знакомец мой, матрос Кудрявцев, протянул мне руку и помог забраться на дружининский йол.

– Точно ли? – спросил Дружинин.

– Точно, брат. Мы у них из-под носа выкрали свидетеля, который может много порассказать про их затеи. Куда ты его упрятал? Я только две вещи желал бы знать. Первая – все ли они погрузились на йол, а вторая – кто был их пособником в порту кроме сторожа Щепки. Уж больно легко они увели наше судно!

– А вот скоро узнаем, – невозмутимо отвечал Дружинин. – Давненько я ни за кем не гонялся. Эй, молодцы, по местам стоять! К постановке парусов приготовиться! Плохо, что ветер навальный… Эй, красавица, вылезай, покажись!

Йол споро вытягивался на якоре на середину реки. Матросы успевали поставить паруса, пока наш йол был в левентике. Таким образом мы выигрывали время и даже расстояние.

Предо мной и Бессмертным предстал Яшка. Покрывало с головы он уже отмотал, но юбка и шаль все еще красовались на нем.

– Да что ж это делается! – завопил он тонким и пронзительным голосом. – Снять с себя эту срамотищу не дают! Ржут, как жеребцы стоялые! Им шуточки, а мне – грех!

– Потерпишь, – отрубил Бессмертный. – Что, Дружинин, не поставить ли его в этой юбке на корме заместо бизани с парусом? Юбка-то не менее двух квадратных сажен будет, коли развернуть.