Риверстейн

Зато Шайдер и Арххаррион изрядно повеселились, наблюдая это представление! Вот уж не думала, что они могут так слаженно смеяться!

Потом мы посмотрели друг на друга и, не удержавшись, тоже начали хохотать. Картина впечатляла: чумазые, в комьях грязи, с ряской в волосах и кувшинками, зависшими на ушах! Вот уж славное зрелище!

Чтобы отмыться, пришлось идти до речушки, так что болотная грязь успела на нас засохнуть. А Даниле еще потребовалось ждать, чесаться и терпеть, пока отмоемся мы с Ксеней и отстираем платья. Зато когда вернулись к костру, замотанные в одеяла, все улыбались и подшучивали друг над другом. Даже страшная маска на Ксенином лице, столь пугающая меня, исчезла, и подруга снова стала той смешливой девчонкой, которой я ее знала.

Так что я тоже улыбалась, рассматривая друзей. И раздумывала о болотном духе брохе, невидимом, безобидном, но весьма вредном существе, обитающем в таких вот заросших озерцах. Болотники не любят людского внимания и всех любопытствующих норовят окатить вонючей жижей со дна. Однако порой даже столь каверзные существа бывают весьма полезны.

Я потянулась к уже успокоившейся болотной воде и мысленно поблагодарила болотного духа. Но снова общаться он не захотел и скрылся на дне, размышляя о дурных человеках и загубленных кувшинках.

Я прихлебывала травник, обернув горячую глиняную кружку лопухом, чтобы не обжечься, улыбалась и никак не отреагировала на внимательный взгляд слишком темных глаз. Ну что ж поделать, догадался о моей проделке – и ладно. Слияние крови не только меня делает излишне прозорливой. Немножко грязи на лице – явно не слишком дорогая цена за воцарившееся веселье.

Где-то в зарослях снова сидел волк, и я удивилась, что зверь тоже может смеяться…

* * *

Остаток дня прошел без происшествий. Тропа, по которой мы шли, стала еще умже, порой даже исчезала под ковром прелых листьев. Вскоре вообще пришлось спешиться и вести лошадей на поводу, так что к вечеру мы все падали с ног от усталости. И, наскоро перекусив, завалились спать.

Среди ночи я почему-то проснулась. Повертелась в одеяле, пытаясь устроиться удобнее и вспоминая, что меня разбудило. Повернула голову, тихо вздохнула. Первый раз видела спящего Арххарриона. Оказывается, демон тоже спит… Но и во сне его лицо жесткое, а тело словно готово к бою. Он лежал прямо на земле, лишь завернувшись в плащ, ладони на рукоятках клинков…

И Шайдер, который должен был нас охранять первую половину ночи, тоже уснул! Прислонился спиной к стволу и уснул, хоть и держал вытащенный из ножен меч.

А с краю поляны сидел уже знакомый мне волк, и его желтые глаза чуть светились, отражая свет луны.

Я очень тихо перевернулась на бок, справедливо полагая, что, стоит мне встать, Арххаррион проснется. Прислушалась к волку. Он чуть повернул морду, словно зовя за собой. Угрозы я не чувствовала, лишь ожидание и даже… мольбу.

Я легонько потянулась внутренней сущностью к Арххарриону. Его веки дрогнули, но я уже мысленно гладила его волосы, прикасалась к глазам, успокаивала… Убаюкивала его. И он уснул. Уснул крепче, чем позволял себе спать во время нашего путешествия. Лицо стало мягче и не таким напряженным, губы чуть тронула улыбка. Демону снился хороший сон.

Я закусила губу, рассматривая его в неверном свете луны. Хотелось тронуть пальцами жесткие губы, коснуться темных ресниц… Но волк подошел еще ближе, уже настойчиво разрывая лапой листву. Я кивнула и поднялась, накинула на себя темный плащ и пошла за зверем.

Это была странная ночная прогулка. Я шла мимо спящих деревьев по лесной тропе, огромный серый зверь иногда останавливался, поджидая меня, и нетерпеливо разрывал листья. Потом я заметила, что по бокам появились еще две серые тени, настороженно замерла. Первый волк обернулся, не понимая, что меня остановило, раздраженно ощерился, и серые тени исчезли, растворились в лесу. Зверь снова посмотрел на меня. Желтые глаза торопили.

Я кивнула и почти побежала, подхватывая юбку и чуть путаясь в плаще. Как-то неожиданно деревья расступились, открыв перед нами небольшую полянку, и я сразу поняла, зачем меня позвали.

У толстых корней сосны лежал черный зверь. Этот волк был больше и мощнее моего провожатого, да и вообще любого животного, которого я видела или могла представить. Вытянутая ощеренная пасть с желтыми зубами, с которых падала белая пена. Разодранное ухо. Шерсть грязная, выдрана клочьями, а на боку рваная рана, из которой хлестала черная в темноте кровь.

Я обернулась на серого. Тот смотрел на умирающего волка с такой тоской, что я зажмурилась от нахлынувших на меня чужих эмоций. И торопливо присела рядом с черным волком, уже не обращая внимания на страшную оскаленную пасть.