Ритм войны

Предательская часть Навани была рада, что Сплавленный не умер. Рабониэль сел, затем оглядел комнату. Несколько книжных полок рухнули, их содержимое рассыпалось. Дочь Рабониэля все еще сидела на том же месте, как будто она даже не заметила, что произошло, несмотря на то, что на ее лице были порезы. Ее слуга выглядел мертвым, он лежал на земле лицом вниз. Навани почувствовал прилив законной печали по этому поводу.

"Что ты сделал?" - сказал Навани. «Госпожа желаний, что случилось?»

Рабониэль моргнула, стоя. «Я … поместил созданный нами алмаз в рукоять кинжала, затем использовал острие, чтобы вытянуть свет Бездны из другого драгоценного камня, чтобы смешать их. Это казалось лучшим способом увидеть, погаснут ли два Света друг друга. Я думал ... Я думал, что реакция будет спокойной, как смешивание горячей и холодной воды ... »

«Горячая и холодная вода не уничтожают друг друга сразу же при встрече», - сказал Навани. «Кроме того, тепло под давлением - как свет в драгоценном камне - совсем другое дело».

«Да», - сказал Рабониэль, несколько раз моргнув, казалось, ошеломленный. «Если вы используете молнию штормовой формы, чтобы зажечь что-то под давлением, оно всегда взрывается. Возможно, если бы Voidlight и anti-Voidlight встретились на открытом воздухе, вы бы не получили ничего, кроме хлопка. Но это было внутри драгоценного камня. Я поступил крайне глупо ».

Другие Сплавленные - Глубочайшие - растворились в стенах, чтобы увидеть, что произошло. Рабониэль отмахнулся от них, пока ее порезы зажили под действием внутреннего Света Бездны. Самые Глубинные забрали слугу, который, к счастью, пошевелился, когда они несли его.

Стол был сломан, на стене оставался черный шрам. Навани почувствовал запах дыма - обломки стола все еще горели. Значит, во взрыве было тепло, а не только давление. Рабониэль прогнал охранника и другого предохранителя, а затем стал рыться в развалинах стола.

«Никаких остатков кинжала», - сказал Рабониэль. «Еще одно затруднение, которое я должен испытать, потеряв такое ценное оружие. У меня есть и другие, но в конце концов мне нужно будет вывести вас из этой комнаты и вычистить все остатки луча. Возможно, мы сможем переплавить его и перековать кинжал ».

Навани кивнул.

«А пока, - сказал Рабониэль, - я хотел бы, чтобы ты сделал мне еще один драгоценный камень, наполненный этим анти-Пустотным светом».

"Сейчас?" - спросил Навани.

«Если вам будет угодно».

«Разве ты не хочешь измениться?» - спросил Навани. «Пусть кто-нибудь вырвет из твоей кожи осколки стекла…»

«Нет», - сказал Рабониэль. «Я хочу снова увидеть этот процесс. Пожалуйста, Навани.

Это было сказано в ритме, который указывал, что это произойдет, независимо от того, что Навани «понравилось». Поэтому она подготовила вакуумную камеру - она ​​находилась позади Рабониэля, к счастью, защищенная от удара взрыва. Пока Навани работал, Рабониэль послал кого-то за еще одним кинжалом, убивающим Вестников. Зачем ей это нужно? Конечно, они не собирались смешивать Огни после того, что произошло.

Чувствуя нависшее над ней зловещее облако, Навани повторила свой эксперимент, на этот раз наполнив драгоценный камень немного меньше - на всякий случай - прежде чем удалить его и поднять.

Рабониэль взял его, и хотя на этот раз она не уронила его, она вздрогнула. «Так странно», - сказала она. Она вставила его во второй кинжал. Затем она открутила винт и вытащила кусок металла, проходящий через центр. Она перевернула его - на обоих концах были острые углы и отверстие для винта - перед тем, как заменить его.

«Чтобы заставить анти-Пустотный свет течь из драгоценного камня вдоль лезвия?» - спросил Навани. «Вместо того, чтобы рисовать то, что касается?»

«В самом деле», - сказал Рабониэль. «Вы можете спрятаться». Затем она повернулась, прошла через комнату и ударила дочь ножом в грудь.

Навани был слишком ошеломлен, чтобы двинуться с места. Она стояла среди обломков, уставившись на Рабониэля, нависшего над другим предохранителем, вонзая оружие глубже. У младшего Фьюзед начались судороги, и Рабониэль безжалостно держал ее, когда она прижимала оружие к плоти дочери.

Взрыва не было. Свет Бездны внутри Сплавленного, возможно, не находился под давлением, как в драгоценном камне. Пахло горящей плотью, кожа вокруг раны покрылась волдырями. Младшая Фьюзед дрожала и кричала, хватаясь за руку матери когтистой рукой.

Затем ее глаза стали молочными, как белый мрамор. Она обмякла, и Навани показалось, что что-то сорвалось с ее губ. Дым? Как будто все ее внутренности сгорели.

Рабониэль вытащил кинжал и отбросил его, как мусор. Она прижимала к себе тело дочери, прижимаясь лбом к трупу, прижимая его к себе и раскачиваясь взад и вперед.

Навани подошел, прислушиваясь к печальному ритму Рабониэля. Хотя пучок волос Рабониэля рассыпался вокруг ее лица, Навани увидела, как слезы текли по ее красно-черным щекам.

Навани не была уверена, что когда-либо видела певицу плачущей. Это вовсе не было безжалостностью. Это было что-то другое.

«Ты убил ее», - прошептала Навани.