Ритм-секция

Так что же теперь со мной будет? Своей добротой Проктор подарил мне шанс. Всего шесть недель назад моя судьба была ясна и понятна, как и в течение последних двух лет. Постепенное скатывание к неизбежному печальному концу – или в результате передоза, или от рук какого-нибудь клиента-психопата, или самоубийство. Проктор же изменил мою жизнь, предложил мне альтернативу. Его отношение ко мне было чем-то вроде буфера между тем, кем я была и кем я стала. Он показал мне, что в жизни всегда есть выбор. Он был надежным и честным человеком. Похоже, я привыкла полагаться на него даже больше, чем отдавала себе в том отчет, и теперь, когда его больше нет, вновь теряю контроль над собой.

Лишь сейчас я начинаю по-настоящему понимать, что случилось. Его уже не вернуть. Надежной скалы поддержки больше нет, я осталась одна. Даже если не принимать во внимание пережитый мной шок, я скована ужасом. Вот почему меня сейчас бьет дрожь. Я в ужасе от самой себя, потому что знаю, что могу сделать с собой; рядом же больше нет никого, кто мог бы меня остановить. Я – свой собственный враг.

И все же, несмотря на страх, я чувствую что-то еще. Это нечто затаилось в дальнем темном углу в глубинах моей души. Оно гложет меня, питается мной, оно ждет.

Это ярость.

9

Новое утро, новое настроение. Стефани не была уверена, во сколько наконец уснула, но это было точно после четырех. В конце концов усталость переборола шок. Теперь, спустя три часа, она снова проснулась. Страх по-прежнему никуда не делся, затаившись где-то под поверхностью, но впервые после злосчастного поцелуя Проктора Стефани почувствовала, что вновь способна контролировать себя.

Она провела три часа, проверяя оставшиеся файлы дискет. Затем, собрав две сумки, вышла из отеля «Шербурн-Хауз» и съела несколько тостов и выпила кофе в соседнем кафе. После чего нашла ближайший банкомат, сняла с прокторовской «Визы» еще двести фунтов и купила упаковку дискет, чтобы сделать для собственной защиты копии оригиналов. Ей требовалось безопасное место, где можно надежно спрятать информацию, что было серьезной проблемой: любое место, где потребуется подтверждение ее личности, полностью исключалось. На ум пришло одно место, но оно влекло куда более серьезные риски. В конце концов Стефани решила, что выбора у нее нет, и поэтому купила небольшой фонарик.

Она поселилась в другом отеле, недалеко от вокзала Ватерлоо. Он был не намного лучше отеля «Шербурн-Хауз» и в равной степени позволял сохранять анонимность. Остаток дня Стефани посвятила просмотру дискет, выбирая файлы, которые хотела скопировать, и в результате заполнила ими две новые дискеты. Ближе к вечеру она была готова спрятать ноутбук и семь дискет-оригиналов.

Решив, что горячая ванна поможет ей успокоить нервы, Стефани в течение получаса нежилась в горячей воде, пока кожа не порозовела. Как только ванна начала остывать, она добавила кипятка. От поверхности воды, окутывая ей голову, поднимался пар. Лицо покрылось каплями пота. Когда наконец Стефани вылезла из ванны, то вытерла с зеркала конденсат и придирчиво посмотрела на себя. Пышными ее формы никак нельзя было бы назвать, но теперь она заметно поправилась по сравнению с тем, какой была последние два года. Ее груди округлились, бедра стали мускулистее, ребра менее заметны. Даже лицо стало другим, не таким осунувшимся. Исчезли темные полукружья под глазами, кожа выглядела несравненно здоровее. По всем меркам, изменения, произошедшие с ней за последние шесть недель, поражали. Но даже их было недостаточно. Она все еще была Стефани. Вернее, она все еще была Лизой.

Перспектива возвращения на Брюэр-стрит заставила ее понервничать.