Рисуко (ЛП)

Я не знала, как все случилось дальше. Я отскочила и забралась на стену. Доски были полны зазоров, за которые можно было уцепиться. Я видела сверху, как открылась дверь с другой стороны. Если я смогу пробраться по верху над Тоуми, я выбегу под снег.

Тоуми бросилась на меня, рыча.

Мои руки и ноги двигались сами по себе.

Она не успела дотянуться, Тоуми за воротник схватила огромная рука Братишки, как железная цепь. Он держал ее, и ноги ее болтались. Он повернул свое круглое лицо ко мне.

Первую часть плана я выполнила — я была на балках под крышей. Оставалось только сбежать.

Лицо Братишки было нечитаемым. Как и у его товарища, что смотрел на меня, закрывая собой дверь. Все-таки сбежать не выйдет.

— Спускайся, — сказал Братишка. Его голос был низким, как гул землетрясения. — Никто никого больше сегодня не тронет.

Он осторожно опустил Тоуми у огня.

Я спрыгнула на укрытый соломой пол.

— Слушайте обе, — он сел, глядя на всех. — Слушайте, все вы. Мы и без этого в опасности. Не добавляйте новых. Теперь вы здесь из-за доброго сердца леди Чийомэ. Все вы принадлежите ей. Вы ее гости, — он посмотрел на меня, — но и ее вещи. Если хотите, чтобы доброта леди Чийомэ продолжалась, обращайтесь с ее вещами осторожно, — его спокойный взгляд упал на искаженное от ненависти лицо Тоуми, она смотрела на меня. — Если хочется биться, ударяйте меня. Но я ударю в ответ.

Тоуми моргнула, еще раз, а потом отвернулась и ушла в снег.

Братишка и его товарищ стояли, не двигаясь, не реагируя на нее. Я пошла к огню, села и пыталась дышать. Они следили за мной, и взгляды не угрожали, но мне было не по себе. Было стыдно, что я проявила злость, ударила другую, хотя отец учил меня не вредить.

Они отвернулись и вышли, собираясь поискать Тоуми.

Но Эми и Аимару еще смотрели на меня. И мне казалось, что на меня нападут.

— Что? — рявкнула я.

— Ты белка, — сказала Эми.

— Как ты это сделала? — сказал Аимару, не скрывая потрясения.

— Что сделала? — спросила я. И вдруг снова почувствовала голод.

— Ты забралась по стене, как паук, — сказал Аимару.

— Как белка, — исправила Эми.

— Никогда не видел, чтобы человек так лазал, — продолжил Аимару.

— Н-не знаю, — пробормотала я. — Я всегда это хорошо умела.

Они кивнули, но явно не верили мне.

— Знаете, — сказала я, потому что мне казалось, что я должна что-то сказать. — Рисуко — только кличка.

Аимару поднял руки и улыбнулся. Ему было все равно. Его улыбка была, как у Будды, будто я сказала, что на самом деле я — кицунэ — дух-лис, который украл всю их еду.

Эми надулась и спросила:

— Тогда как тебя зовут?

— О, — сказала я, хотя ее вопрос был логичным после моих слов. Но я не ожидала, что она спросит. — Я… Мурасаки.

Она растерялась.

— Это не девушка из какой-то истории? Старой истории?

— Да, — сказала я. — Истории Генджи. Имя писателя. Это старая история о любви. И любимая папина история.

Она погрустнела, ее глаза стали мокрыми.

— Когда мама была жива… она рассказывала истории оттуда.

Я кивнула, показывая, что понимаю. Эми, потом Аимару пошли к двери с матрасами в руках.

— Мы должны быть готовы уйти, — извинился Аимару.

Я огляделась, чтобы что-то взять, но, конечно, мне было нечего нести. Я хотела уже спрятаться здесь, подождать, пока они уйдут, но ощутила безмолвное присутствие за собой. Я не удивилась Братишке и его товарищу, оказавшимся за моей спиной как каменные колонны.

Я попыталась улыбнуться им. Младший улыбнулся мне в ответ.

— Скажите, как… мне вас называть?

— Братишка, — сказали они в унисон.

Младший, что подмигивал мне, широко улыбнулся.

— Леди так нас называет. Все ее последователи — учителя и ученики Полной луны — Мочизуки — знают нас как Братишек.

Учителя? Мочизуки? Школа в полнолуние? Я ничего не понимала.

Крупный не радовался так, как его товарищ.

— Леди Чийомэ сказала, что мы уходим.

4

Край мира

Все вокруг меня бегали по двору, загружая вещи на двух коней и утепляясь.

Когда я подошла к ним, Эми слабо улыбнулась и дала мне теплую накидку, а потом матрас.

— Это на ночь. Положи к нашим на белого коня.

Я была удивлена улыбке, потому не сразу забрала у нее сверток.

Когда я сунула свой матрас к остальным и накинула на тонкую синюю рубаху теплую, младший Братишка выдал каждому из нас накидки из соломы и соломенную обувь.

— Мы будем идти под снегом, — сказал он спокойно. — Нельзя, чтобы вы отморозили ноги.

Мы обулись, и мне казалось, что я стою на колючей хвое. Мы натянули длинные сплетенные из соломы накидки, Эми и Аимару захихикали. Я подняла голову. Они напоминали ходячие стога сена. Даже Тоуми едва заметно улыбнулась. И я вспомнила свою младшую сестренку Усако, сердце сжалось.

Вход не был защищен. Но в такой обуви…

Тоуми накинула на голову соломенный капюшон.

— Вы похожи, — пробормотала она, — на стадо коров в зимних накидках.

— А на что тогда похожа она? — прошептала Эми.