Рискованный выбор

Суитин с готовностью кивнул:

– Несколько лондонских газет, миледи. Я позволил себе отнести их в гостиную.

– Спасибо. – Диана направилась к лестнице. – И еще, Суитин…

– Да, миледи?

– Если виконт Карден привезет еще что-нибудь в Керлейн, – продолжала Диана, – что бы это ни было, сразу бросайте это в камин и посылайте виконта к черту.

Диана собиралась поступить так же, как только поднимется в гостиную. Иган не принес бы газеты, если бы прочитанное не должно было причинить ей боль. Что бы там ни писалось про Лэда – это чистейший яд.

Они лежали на низеньком столике возле камина – тонкая стопка из двух-трех аккуратно сложенных номеров. Покойный граф, бывая в Лондоне, время от времени привозил ей газеты – такие, где было мало политики, Диана с удовольствием читала их и всегда с нетерпением ждала этих «подарков». Она проводила целые часы, листая страницу за страницей и находя разного рода объявления, анекдоты и сплетни. Потом перечитывала снова и снова, воображая себе Лондон и светский сезон.

Но газеты, привезенные Иганом, явно не доставят ей удовольствия. Мимоходом она подумала, что, должно быть, он сам ездил в Лондон. Видел ли он там Лэда? Разговаривал ли с ним?

Не так много получила она от своего мужа, с тех пор как он уехал, – всего несколько слов. Писала ли она часто или редко, говорила о своей любви или была холодна, не имело значения. Ответа все равно не было. Так Лэд наказывал ее за то, что она его прогнала. Значит, его любовь теперь превратилась в ненависть. И, по-видимому, единственное, что удерживало его в Лондоне, – это чувство долга. Никакой другой причины для его постоянного молчания придумать невозможно.

Правда, приходили деньги, хоть и небольшие, но ежемесячно, начиная с сентября, а накануне зимы – драгоценный уголь, без которого они могли замерзнуть. И еще были два небольших, безмерно удививших ее подарка: перчатки к Рождеству и маленькая серебряная брошь к годовщине их бракосочетания. Но все это, даже подарки, были переправлены через личного курьера мистера Сиббли, с устным извещением, что их прислал граф Керлейн, но без всякой записки от него самого. С того дня Диана не расставалась с брошью.

Она была замужней женщиной, но не имела представления, чем занимается ее муж, и даже не знала, где он живет. Как горько это было! Сколько тайных слез, она пролила, лежа в своей постели, одинокая и безутешная, оплакивая себя и то, что ею содеяно. Сколько бессонных ночей провела она в размышлениях. Она любила Лэда всеми силами своей страстной души, и он тоже любил ее прежде. Быть разлученной с ним оказалось хуже любого ада. И она ничего не знала о своем муже. Она ничего не слышала о нем – ни где он, ни с кем. Это было сущей мукой.

Диана направилась к столику. Она взяла одну из газет и развернула. Удары сердца гулким эхом отозвались в ушах. Нужно немедленно бросить это в огонь! И она сделает это.

Трясущимися пальцами она начала комкать бумагу, но затем остановилась. Граф Керлейн. Она увидела его имя и медленно разгладила страницу.

«В минувший четверг в доме леди Куинсли состоялся ежегодный бал. Он стал поистине величайшим событием сезона. Своим грандиозным успехом вечер обязан более всего присутствию графа Керлейна, чье появление в этом году не прошло незамеченным. Имя графа у всех на слуху, женские сердца уже несколько месяцев приходят в трепет при его упоминании. Пока еще неженатый граф, лишь недавно вступивший в права наследства, чрезвычайно быстро приобрел известность в высшем обществе. Несмотря на то, что лорд Керлейн американец и поместье его одно из беднейших в Англии, его манеры превосходны, одежда безупречна, а личное обаяние заслуживает самой высокой оценки. Особое внимание к графу проявляют почтенные матроны, жаждущие выгодных партий для своих дочерей. Его сиятельству приходится даже идти на некоторые уловки, чтобы не быть растерзанным толпой поклонниц. Все женщины, замужние и незамужние, готовы броситься к ногам лорда Керлейна».

– Неженатый, – пробормотала Диана, опуская газету. – Как им это могло в голову прийти?

Она взяла следующий номер и стала искать упоминание о графе Керлейне. В этой газете было написано то же самое, даже хуже.

Полчаса спустя Диана бросила все газеты в огонь. Страницы сворачивались, захваченные пламенем, и, тлея, превращались в пепел. Сердце сжимала обида. Безумно хотелось плакать. Диана плотно сжала губы, отказываясь поддаваться слабости. Она выплакала реки слез из-за Лэда Уокера, а он тем временем развлекался. Ну что ж, отныне – ни одного скорбного вздоха.

Итак, все прояснилось. Вот почему граф Керлейн не писал столько времени. Он был слишком занят. Развлекался и завоевывал признание лондонского высшего света. Осаждаемый красавицами, позволял им верить, будто и в самом деле свободен. Да и стоило ли оповещать о своей женитьбе на простой деревенской мышке, которая никогда не выбиралась дальше Херефордшира?