Рискованный рейд

Ахмеда, или, как он порой называл его, Ахмедку, он любил и доверял ему как брату. Он был с ним вместе и тогда, когда они, сколачивая капитал, убивали русских жителей, это еще до начала первой войны; и тогда, когда прятались в родном селении Ахмеда от преследования федералов; и тогда, когда вместе вступили в отряды Басаева, уже после первой. Вместе они были и тогда, когда, попав в трудное положение, сдались русским. Вместе они остались и сейчас. Вот только в дальнейших грезах Нуриева Ахмедки не было – полученные деньги они, как друзья, складывали в общий котел, решив поделить когда-нибудь потом. Но только Расул делиться с таким трудом заработанными деньгами не собирался. А что думал по поводу предстоящего дележа Ахмед, было неизвестно. Впрочем, на данный момент обоих интересовал вопрос скорейшего отхода с места нападения на колонну. Расул рассчитывал, что в первую очередь русские начнут шерстить то направление, с которого велся огонь, но все же недооценивать русских не стоило. И чтобы не оказаться в могиле, ему и находящимся с ним людям тоже следовало поспешить.

– Ахмед, – Нуриев подозвал своего друга, – идем к…те. Маршрут ты знаешь.

– Да, – подтвердил тот и, уже больше не говоря ни слова, отправился в голову колонны.

Он всегда и везде шел первым. Не то чтобы шедшему здесь платили больше (хотя втайне от остальных слегка и доплачивали), не то чтобы он больше других не боялся умереть. Нет и еще раз нет, Ахмед ничем не отличался от прочих. Первым он шел лишь по причине того, что так было принято – первыми ходили лучшие, и часто это бывали амир или его ближайший помощник. Ходить первым было опасно, но почетно. К тому же Ахмед всегда предпочитал видеть все сам и верить только самому себе, и если уж ему предстояло влезть в пасть к дьяволу, то по неумолимости сложившихся обстоятельств, а не по чужой глупости или невнимательности.

Он двигался как всегда, разве что чуть быстрее, широким размашистым шагом: автомат с отпиленным прикладом, ремень через шею, в разгрузке шесть магазинов, один в автомате, две гранаты. А зачем больше? Ахмед не собирался биться долго, никто не собирался. Кто ходит по лесу? Только они – моджахеды и русские спецы. И вот с этими волкодавами ввязываться в длительный бой отряду Расула было не с руки. Да и зачем бой, когда гораздо безопаснее и, главное, выгоднее вот так, как сегодня? Вышел в ночь, поработал как ишак – и вот результат. И все это практически без суеты, риска и спешки. Много трупов, а самое главное – сожженная техника. Что солдат? Тьфу… убил и забыл. А вот за подбитый БТР, машину, танк, а уж как предмет мечтаний – вертолет платят хорошие деньги. Кто платит? Ахмед бы тоже хотел это знать. Говорят, радикальные исламские течения… Вот только зачем радикальным исламистам уничтоженная русская техника? Сейчас в России такая неразбериха, что иди и сей семена твоей веры, а если приправить ее хотя бы частью идущих на войну денег, семена дадут обильные всходы. Так что если деньги от таких организаций и поступают, то служат не делу ислама, а совсем другой цели. А цель проста и легко просчитываема – лишить Россию как можно большего количества техники и вооружения, ослабить ее военный потенциал, уменьшить мощь и уменьшить влияние в мировом масштабе. Ахмед, конечно, не был политологом и, соответственно, не считал собственные мысли истиной в последней инстанции, но кое-что из своих рассуждений он посчитал вполне здравым и достойным внимания.

Увидев мелькнувшую впереди спину кавказского благородного оленя, Ахмед обрадованно улыбнулся: если есть олень, значит, никакого двуногого поблизости нет. Олень – зверь чуткий, близко к себе никого не подпустит, не то что подслеповатый кабан или мелкая, глупая косуля. Идти стало легче. Хребет, все время тянувшийся вверх, выровнялся, но Ахмед знал: еще немного пройти, и тот, все больше и больше заворачивая на восток, начнет клониться вниз, а потом и вовсе растворится в равнинной плоскости. Но там уже начиналось редколесье, и отряду Расула в той стороне делать было нечего. Как приказал Нуриев, незадолго до этого они должны были повернуть вправо и, идя строго на восток, выйти к окраине…ты. Там у Ахмеда был дом, семья. Жена, два сына, две дочери. У многих других членов отряда – тоже, но и тех, кто не имел в селении родственников, ждал теплый прием, горячий ужин, постель. Нуриев предполагал отсидеться в…те несколько дней, пока страсти по уничтоженной колонне не улягутся, и, получив от своего осведомителя новые сведения о передвижении российских войск, приняться за разработку новых планов. Ахмеда эта новоприобретенная манера Расула тщательно продумывать и взвешивать свои действия вначале сильно удивляла, затем он к этому привык, а на его вопрос, куда девался прежний Расулка, полагавшийся только на собственную удачу и Аллаха, тот без тени улыбки ответил: