Рискованный рейд

Алексей уже как-то был в тех квадратах и отлично представлял, каких сил будет стоить отыскать там, пусть даже в одном конкретном квадрате, «хорошо замаскированную базу противника». Но, в принципе, где искать, разница была невелика. Вот только погода… Представив четыре дня нахождения в плену всепроникающей сырости, Юдин невольно вздохнул и, постаравшись больше об этом не думать, вновь уставился в забрызгивавшееся влагой боковое стекло «Урала». На этот раз в планах командования было как можно сильнее запутать наблюдателей противника, и потому колонна ехала долго, по дальнему маршруту, по кругу огибая лесной массив, содержащий в себе и те квадраты, что предстояло обследовать группе капитана Юдина. Они ехали так долго, что Алексей уже начал сомневаться, а не передумали ли в вышестоящих штабах и не отменили ли выход его группы вовсе? Но мечты мечтами, а суровая действительность выплыла самым наижесточайшим образом – пошел дождь, и колонна, затормозив, прильнула к раскисающей от влаги обочине.

– К машине! – прозвучало сквозь барабанящие звуки падающих на металл и брезент капель.

И спецназовцы стали стремительно покидать столь гостеприимный кузов.

– Живее, живее! – торопил бойцов капитан, не зная сам, почему он это делает – то ли потому, что следовало как можно быстрее уйти от возможных чужих глаз, то ли желая поскорее оказаться в лесу под древесными кронами, защищающими от все усиливающегося дождика.

Но, увы, его мечты если и оправдались, то далеко не в полной мере. Здесь, в лесу, дождь лишь на какое-то время задерживался на верхних ветвях и листьях, а затем со всей неизбежностью закона притяжения влага скатывалась вниз. Старая, много раз стиранная «горка» Юдина быстро промокла, напитав влагой и тонкий, с такой надеждой поддетый под нее свитер, и содержимое ее карманов. Берцы быстро наполнила стекавшая по штанинам влага, и Алексей в который раз посетовал на собственную лень, так и не позволившую ему сшить себе нечто похожее на защитные гамаши. Впрочем, при все увеличившейся влажности его армейские «крокодилы» в конце концов все равно пропитались бы влагой насквозь.

– Кирилл, связь! – жестко потребовал капитан у топавшего за спиной радиста и одновременно махнул рукой, останавливая продолжающую ползти на хребет группу. – Чи, – окликнул он шедшего впереди, и, когда тот обернулся, жестами – «привал, выход на связь». И, уже не обращая ни на кого внимания, вытащил из кармана навигатор и принялся снимать координаты.

«Надо было договориться с радистом охранения, чтобы он вышел на связь за нас», – запоздало подумалось Юдину. А на экране навигатора уже заползали фиксируемые прибором спутники. Алексей выждал, когда появятся цифры координат, сообщил их радисту, после чего отключил «чудо враждебной техники» и, сунув его в карман, принялся ждать, когда, наконец, Фролов передаст сообщение в Центр. Само же сообщение было, как всегда, лаконично: «Произвел десантирование по координатам… без происшествий» или по-другому: «У меня три пятерочки» и следом: «Начинаю движение в район поиска». Привычно, до зубовного скрежета зазубрено радистами (но не командиром группы, который мог что-то и перепутать), сотни раз повторено на все лады и десятки раз передано по радиостанции Центру.

«Начинаем движение», – отмашка рукой и неспешное движение вдаль в направлении района поиска.

Дождь кончился еще более внезапно, чем начался, висевшие на листьях капли падали, стекали вниз, и казалось, что он все еще продолжает идти. «Вот сволота!» – выругался Алексей, когда потревоженная ветром ветка дерева низвергла на него очередной поток брызг. Смахнув с лица холодные капли, капитан оглянулся, увидел идущего следом, зыркающего по сторонам и мокрого как мышь радиста, усмехнулся и, уже не оборачиваясь, двинулся дальше.

Вскоре частокол деревьев кончился. Спецназовцы спустились с хребта и теперь двигались по редколесью, по большей части заросшему отдельно стоявшими кустами лещины и небольшими кривыми деревцами, под ногами мешалась и путалась росшая в изобилии ежевика, черные перезревшие ягоды нет-нет да и выглядывали из темных – уже начавших по краям буреть – листьев. Тонкие, поросшие едва видимыми иголками – шерстинками плети, изредка захлестывавшие ноги даже идущего в центре Юдина, вызывали глухое раздражение, что же творилось в голове колонны, можно было только гадать. Алексей усмехнулся, представив, как матерится сейчас вынужденный продираться сквозь ежевичные петли Загоруйко.

«Внимание», – двигавшийся впереди Чурсин упал на одно колено и предостерегающе поднял руку. И было это движение столь неожиданно, что Алексей невольно опешил, но движение вызвало выработанное до рефлексов ответное действие. Он сам опустился на колено и одновременно поднял левую руку.