Рискнувший

Вы знали, что он был с Лиз по этой причине? Знали и не сказали мне? Мы говорили об этом! Вы должны были быть хорошими друзьями и сказать мне! Что значит, вы пытались, а я не слушала…

— Ты меня слышишь?

— Извини, — отвечаю я, прочищая горло и пытаясь стряхнуть с себя глупое выражение. — Да. У нас все вышло.

— Хорошо, — она улыбается, отчего у меня зарождается странное ощущение.

Мне лучше убраться подальше сейчас же. Помните сцену в «Семейке Адамсов», когда Уэнсдей улыбается, и весь лагерь жмется от страха? Ага. Вот что я чувствую сейчас.

— Ты беременна? — указывает она на мой маленький животик. Когда я киваю, Лиз снова улыбается, и на этот раз мягче.

Все равно жутко.

— Это хорошо для вас всех. — Она медленно облизывает губы и произносит: — Должна признать, я рада, что кто-то сломил Неразрушимого. Он заслуживает немного счастья, знаешь? Не то чтобы он всегда был открытым и хотел поговорить, но тебе удавалось найти что-то внутри него, что ему было нужно для исцеления.

У меня на самом деле глубокомысленный разговор с персоной, которая считает, что должен существовать отдельный урок математики, посвященный высчитыванию калорий?

— Макс! — зовет Эрин, огибая угол. В минуту, когда она видит Лиз, вскидывает голову. — Следующий Главный Веган Америки тебя беспокоит?

— Это всегда лишь удовольствие, Эрин, — шипит Лиз.

— Нет, обжираловка — удовольствие. А это как диета — болезненно. — Поворачивая голову ко мне, она говорит: — Идем, Макс. Твой парень ждет тебя.

— Береги себя, Лиз, — вежливо отвечаю я, и она едва заметно кивает прежде, чем уйти в примерочную.

— Береги себя? — насмехается Эрин, впихивая мне в руки пакет с туфлями. — Серьезно, что ли?

— Она была… То есть мы… но она… — я пытаюсь объяснить.

— Беременность, и правда, сделала что-то с твоим мозгами, — бурчит она, вытаскивая меня к машине.

Как только мы оказываемся внутри, я откладываю одежду, в которой была, надеваю туфли, выбранные Эрин, роюсь в ее косметичке, чтобы поправить макияж, пока она едет. Не больше, чем двадцать минут спустя, мы прибываем к ТКО, и я бросаю на нее смущенный взгляд.

— Не знаю ничего, — бурчит она, паркуясь. — Я собиралась отвезти тебя домой, но Келлар четко и ясно дал понять, чтобы я лучше высадила тебя здесь, чем тратила бензин. — Прежде, чем я могу возразить, она выплевывает. — Брысь из машины. У меня свои собственные планы на ужин. — Качая головой, я тянусь за сумкой с одеждой, когда она настаивает: — Оставь ее. Заброшу ее домой. Возьми только телефон и кошелек.

— Спасибо, Эрин, — хватаю свою сумочку. — За весь день в спа тоже. Это действительно расслабило. И было очень нужно.

— Не забудь поблагодарить Келлара. Он его оплатил, — девушка играет бровями и смотрит на меня.

Я хихикаю и закрываю дверь. Быстро вхожу в бар, немного удивленная тем, что дверь не закрыта на замок.

Даже если он гордится своим баром, только придурок может так часто забывать запирать входную дверь.

Звук моих каблуков эхом отдается от пустых стен, и это единственный звук в этом месте. Странно. Здесь всегда полно народу, даже когда дверь закрыта. В такой тишине здесь жутко. Кладу сумочку и телефон на барную стойку.

— Эй… — выкрикиваю я, высчитывая расстояние обратно до двери. Проверяю офис Фрэнка, который оказывается пустым, комнату для персонала, свой офис и даже комнаты для разогрева бойцов. Чувствуя раздражение, снова кричу.

— Эй!

— Я здесь! — наконец слышу голос Логана.

Как долго он позволил мне бродить здесь, как потерянный ребенок в торговом центре, в его поисках? Клянусь, я его ударю.

Поднимаюсь вверх по лестнице и вхожу на ринг, где вижу Логана, стоящего ко мне спиной и смотрящего в пустоту, где должна быть толпа.

— Почему ты здесь? У тебя приступ воспоминаний? Все же было не так давно.

— А такое чувство, что вечность тому назад, — ворчит он, прежде чем повернуться.

Тут же я замечаю кексик с шоколадной глазурью у него в руке. Мой желудок бурчит в ответ.

Весьма справедливо. Мы с ним давно не ели кексик. ОЧЕНЬ ДАВНО!

Логан произносит с нахальной улыбкой:

— Видишь что-то, что тебе нравится, Максимус? — Я пытаюсь не глазеть, когда он протягивает мне руку, чтобы я взяла кексик. Когда я беру, он притягивает меня к себе, но не прижимает.