Рискнувший

Это не происходит. Это, бл*дь, не происходит.

Весь разговор снова проносится в моей голове. От минуты, когда Макс вошла в номер, и до минуты, когда она вышла из него, полностью разрушенная. Я даже не остановился, чтобы поприветствовать ее. Не сказал, что скучаю. Или что люблю ее. И ко всему прочему, она носит в себе моего ребенка? Как, черт возьми, это случилось?

Не надо подколов. У меня здесь момент кризиса.

Спустя мгновение проигрывающих в моей голове слов, звуков, движений снова и снова, я наконец отрываю задницу от кровати и надеваю джинсы.

Она же не могла говорить серьезно. Нет ни единого долбаного шанса, что она имела в виду то, что сказала.

Набирая ее номер, я не удивлен, что меня перебрасывает сразу на голосовую почту. Бл*дь. Тут же набираю номер Эрин. Ответа нет. Не веря, поскольку она взяла бы трубку даже в грозу, я пытаюсь дозвониться до ее брата. Затем до Си Джея. Никто не берет трубку. Мои кулаки сжимаются, готовые проделать дыру в стене, но я знаю, что мне не стоит. Дрожащими пальцами набираю последний номер. Малец. Слышу два гудка, после чего меня перебрасывает на голосовую почту.

Разочаровавшись, реву в воздух, прежде чем телефон вибрирует у меня в ладони.

Малец: Напишу позже.

Слава богу, кто-то наконец-то ответил. Я падаю спиной на кровать, сложив руки за головой и закрыв глаза в неверии.

Макс, мать вашу, беременна? Я не хочу быть отцом. Не могу им быть. Вы знаете, что делают гребаные Келлары. Моя кровь, к чертям, убивает тех, кого мы любим больше всего. Я никогда и пальцем не трону мальца, или новоиспеченного ребенка, или вообще любого другого ребенка. Или Макс. Но это сраное проклятье… что значит, проклятий не существует? А как еще вы объясните смерти на руках мужчин с моей ДНК?

Не уверен, сколько я пролежал в тишине, но меня удивляет стук в дверь. Я крепко зажмуриваю глаза и кричу:

— Пошла нахрен, Эл-Си! — Стук продолжается, и я снова кричу: — Я серьезно! Проваливай к чертям! — Когда стук превращается в удары в дверь, я подскакиваю с кровати и открываю ее. — Твою ж, сука, мать, Эл-Си!

—Эл-Си — причина, по которой мама сейчас готовится к отъезду домой?

Малец пытается сдержать улыбку, но не может. Видеть его — облегчение, и я приветствую его, как должен был поприветствовать Макс. Держа его в крепких объятиях произношу:

— Рад видеть тебя, малец.

— И я тебя, — он обнимает меня в ответ.

Когда я отстраняюсь, то замечаю, как он соответствует моему стилю в одежде.

Рад, что это не изменилось.

Лохмачу волосы у него на макушке.

— Тебе нужна чертова стрижка.

— За речью следи. — От его напоминания я заливаюсь смехом. — Я и сам знаю. Тетя Эрин преследует меня по дому с ножницами и расческой.

— Звучит в порядке вещей, — соглашаюсь я, закрывая за ним дверь. С гордостью восхищаюсь мышечной массой, которую он набрал за время моего отсутствия.

Нет, он не выглядит, как новая модель с обложки, но явно стал на сантиметры выше и шире. Они всегда так быстро растут? Я тоже так быстро рос?

Прежде чем мне удается что-то сказать, он спрашивает:

— Кто такая Эл-Си?

— Моя очень раздражающая, очень уволенная после сегодняшней выходки личная помощница.

— Ты спал с ней?

Застигнутый врасплох, я рычу:

— Нет.

— Хотел?

— Малец, — я делаю длинный вдох и шиплю на него так, как шипел на Макс, — не в твоих правах.

— Становится в моих с тех пор, как мама приходит домой в слезах и в ярости, приказывая мне собирать вещи, потому что мы сию минуту возвращаемся домой.

Малец отрастил яйца, стоит отдать ему должное. Еще больше доказательств, что он мой, ага? Не то, что нам здесь нужно.

— Нет. Я не хотел с ней спать.

— Тогда что случилось? — Я пожимаю плечами и падаю назад на кровать. Когда Дин опускается рядом со мной, то произносит:

— Слушай. Она почти запретила мне увидеться с тобой.

— Где вы остановились?

— Не могу сказать.

— Малец…

— Это была часть уговора, — отвечает он разочаровано. — Пришлось пообещать, что я не расскажу, где мы остановились, чтобы я мог прийти и увидеть тебя, прежде чем мы сядем на наш новый самый ранний рейс домой завтра.

— Какой рейс? — Саркастический взгляд на его лице заставляет меня покачать головой. — Макс и об этом подумала, да? Ты и этого не можешь мне сказать?