Читаем Рис полностью

Она, как успел убедиться Ми Шэн за два года их брака, была говорлива, ловка и умна. К этим качествам юной жены он питал отвращенье: их брак был взаимным просчетом. Два года назад Сюэ Цяо явилась в лабаз с преогромной корзиною белых магнолий. Печальные глазки на розовом кругленьком личике тронули сердце Ми Шэн’а. Тогда он увидел в ней только застенчивую продавщицу цветов.

– Ты напомнила мне Сяо Вань, – Ми Шэн, выбрав магнолии, бросил цветы на прилавок. – Ей было пять лет, её брат придушил.

Отдавая монетку, он взял Сюэ Цяо за руку. Она не смогла постичь смысл его слов, но по теплому блеску в глазах догадалась о редкой возможности стать молодою невесткой в богатой, торгующей рисом семье.

– Проигралась, завязывай. Тошно от вашей игры, – Ми Шэн, встав под карнизом, смотрел, как в затянутом дымкою небе сплетаются лучики солнца и струйки дождя. На душе было муторно.

– Что это хмурый такой? – Сюэ Цяо стремительно вышла во двор. – Проиграла немножко, уже недоволен? Я с мамой на пару, чтоб маму порадовать...

– Очень нужна ты с дочерней любовью. Обрадуй её. Ей всегда все должны, и никто никогда не расплатится, – он безучастно взглянул на жену. – А меня не желаешь порадовать? В мерзкий дождливый денёк чай могла бы в постели со мной поваляться.

Та делано прыснула и, ущипнувши Ми Шэн’а за ухо, вернулась к столу. Там ее с нетерпением ждали.

– Ты деньги нашла? – по столу колотила костяшкой Най Фан, молодая супруга Чай Шэн’а.

– Нет денег у мужа. Я может... со стойки возьму? – Сюэ Цяо уперлась в Ци Юнь испытующим взглядом.

– Со стойки нельзя, – та состроила кислую мину. – Давно всем твержу, что обычай в лабазе... Тебе ли не знать?

Сюэ Цяо сердито уселась за стол:

– Тогда в долг играть буду.

Опять загремели костяшки.

– Мужик твой от Неба прижимист. Медяк между пальцев не выскребешь, – не унималась Ци Юнь. – Два сынка, хоть один бы толковый. Ми Шэн, крохобор, ради дела гроша не истратит. Чай Шэн, лоботряс, на забавы готов всё спустить. Вот оставь им лабаз, через день пойдет прахом.

Ми Шэн, чертыхнувшись, смахнул с подоконника старый горшок. Игроки тут же смолкли, и возле окна кроме стука костяшек о стол ничего больше не было слышно. Ми Шэн, свесив голову, поковылял в свою спальню. Обидные, злые слова отдавались в ушах. Он «взрослел и мужал» под томительный стон материнских упреков. И дело не в том, что в свои десять лет он убил Сяо Вань. Ми Шэн верил, что дело в семье. В ее темной душе. Это дом «достигающей неба вражды».

За столом машинально гремели костяшками. Дух неприязни сгущался в гостиной.

– А смысл играть в долг? – наконец отпихнула костяшки Най Фан. – Денег нет, не играй.

– А здесь главное деньги? – слегка покраснев, Сюэ Цяо окинула взглядом собравшихся. – Мы же семья. Что за счеты?

– Вы слышали, а? – фыркнув носом, вскочила со стула Най Фан. – Даже «братьям долг ведом». Люблю прямоту. Я терпеть не могу мутноватых уловок.

С позеленевшим лицом Сюэ Цяо полезла в карман, извлекла кошелек и швырнула купюрой в Най Фан.

– Ради мелочи столько окольных словес? Я играла, чтоб вас позабавить, – взглянув на Ци Юнь, Сюэ Цяо направилась прочь из гостиной. – И денег лишилась, и в душу нагадили. Тошно!

Вбежав в свой покой, Сюэ Цяо шарахнула дверью. Дыханье тяжелое, рот перекошен: вот-вот заревет.

– Кто тебя разозлил, на том злость и срывай. Дверью неча долбать, – развалившись на ложе, Ми Шэн дул в губную гармошку.

– Нахалка! Таких поискать, – Сюэ Цяо, усевшись с ним рядом, нарочно кричала в окно, чтобы всем на дворе было слышно. – Папаша, торговец гробами, на мертвых деньгу сколотил, так ей можно людей оскорблять?!

– Разругались? – Ми Шэн, выбивая слюну, колотил по ладони гармоникой. – Вот и прекрасно. Теперь, наконец, все довольны.

Ми Шэн что есть мочи стать дуть в свой орган, извлекая из старой гармоники звуки настолько противные слуху, что их не мог вынести даже он сам.

 – Прекрати! От тебя уже уши болят.

Сюэ Цяо едва не исторгла гармошку из сжатого рта, но Ми Шэн, ускользнув от её цепких  рук, стал наигрывать прямо в окно.

– Очумел? Ты не знаешь, я шума боюсь? – подбежала к окну чуть живая от злости Ци Юнь. – Задудеть меня до смерти вздумал?

– По правде, я сам не люблю эту дудку, – Ми Шэн, наконец, отложил свой орган. – Но в лабазе так тошно. Хотя бы один живой звук.

У Лун навещал раз в неделю лабаз, чтоб придирчивым взглядом окинуть торговую залу, вздремнуть на сверкающей куче в амбаре и съесть с домочадцами ужин. Его аппетит убывал вместе с силою рук, но до риса У Лун оставался по-прежнему жаден. Насытившись, он, ковыряясь в зубах, по привычке заглядывал в миски родных.

– Что отец твой в тарелку мне пялится? – тихо спросила Чай Шэн’а Най Фан через день после свадьбы.

Чай Шэн не успел ей ответить.

– Всю миску подчисть, – зашипел на невестку зеленый от злости У Лун. – Чтоб до зернышка...

Перейти на страницу:

Похожие книги