Рин

Он словно только делал вид, что испытывает какие-то эмоции, а на самом деле ничего не ощущал; он словно симулировал жизнь… и, в отличие от того же Вельза, не симулировал симуляцию, а действительно был эмоционально пуст, – при этом он мастерски владел собой, умел показать любое из чувств и сам был тонким психологом. Казалось, настоящие эмоции в нём пробуждали только мысли о сестре, а всё, что кроме этого возникало на его лице, было следствием сухого расчёта. Красавец с холодным сердцем. Это было страшное сочетание. А красавец, с холодным сердцем и какими-то планом на меня – это опасно.

Потому как красоте мы привыкли прощать многое.

К тому же Аст был также не подвержен появлению скверны, как и я…

Внезапная догадка озарила мой мозг, но высказать свою мысль вслух я не осмелилась: неужели над ним тоже проводились какие-то эксперименты?… Трой сказал, что у Аста была причина быть таким, какой он есть… А с бездушным дядей, падким на всякого рода опыты, остаться не у дел парню явно не светило.

– Мне нравится твоя стрижка, – низкий с хрипотцой голос вынудил меня вернуться в реальность.

Слышать эти слова было приятно. Барб вчера за ужином активно показывала, какая я дура, что обстригла длину, Вельз вообще сделал вид, что не заметил… Трой… его реакция была мне непонятна. А Дамас не сказал ничего.

Стоп. О чём я вообще думаю?…

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Слегка потрёпанной, – решила не играть в недотрогу я.

Смысл строить из себя всесильную супергероиню? Выслуживаться перед вторым командиром отряда демонов мне было ни к чему – в отличие от Троя, он не стремился «испытать» меня. Пока.

– Зная Троя… это было ожидаемо, – отозвался Аст. – Я хотел познакомить тебя кое с кем.

Интересно. Мне думалось, что единственное, чего он хочет, – это выпытать у меня, что произошло в тот раз в лесу, полном Грешников…

Как выяснилось, я ошибалась.

Странным было другое – что случилось с Вельзом и Барб? Почему они ведут себя так, словно их здесь нет?

Я мельком глянула на притихшую парочку и едва удержала на лице спокойно-безразличное выражение: они оба молча поглощали свой завтрак, глядя в свои тарелки. Мне сразу вспомнилось, что Барб никогда не называла Аста иначе, чем командир – в отличие от Вельзика, Тройчика и Гаморички, коими мы величались ею двадцать четыре часа в сутки.

Это было странно.

Вообще все, что Барб говорила об Асте, было довольно странно.

Почему она так относилась к своему командиру?

– Гамори?

Я вновь посмотрела на парня, стоявшего в дверях, и коротко кивнула. А затем встала с табурета и вышла в коридор.

Теплая атмосфера семьи, царившая на кухне в присутствие Троя, моментально разрушалась в присутствии племянника главнокомандующего.

И они когда-то были лучшими друзьями?…

– Аст, как вы познакомились с Троем? – спросила я, бесшумно следуя за своим «наставником».

– Мы вместе проходили обучение в Централи. И потом вместе попали в отряд демонов: я – как командир, он – как моя правая рука, – спокойно ответил тот, – вообще с нас двоих всё и началось.

– Вы были лучшими, – я не спрашивала. Это было очевидно.

– Мы были первыми, – исправил Аст. – И да, мы поставили недостижимую для остальных планку, – он едва заметно хмыкнул, ведя меня за собой по коридору. – Потому разрешение на попадание в отряд демонов имеем право выдавать только мы.

Это славно.

– Откуда появилось это название? – неожиданно для себя поинтересовалась я.

– Нас так прозвали остальные ученики в потоке, – подходя к одной из дверей в крыле, которое я даже не осматривала, сказал Аст, – за технику боя, с которой не мог справиться ни один из них.

Интересно, он и в те годы был таким… отстранённым? А Трой – таким безумным?

Но этот вопрос я задать не успела: Аст открыл дверь. Мы вошли в просторное светлое стерильное помещение, в центре которого стояла большая удобная больничная кровать, на которой спала маленькая девочка. Подключенная к десятку трубок, с датчиками на руках, груди, ногах, она лежала так спокойно, словно только заснула. На её лице не было следов многолетней комы, её тело – единственное, что выдавало задержку в развитии. Сколько ей было сейчас? Если учитывать, что она в коме уже целых пятнадцать лет?

– Как это возможно? – негромко спросила я.

Захотела подойти поближе, но тут из угла комнаты появилась медсестра в чепце, скрывающем волосы, и в белом халате и сделала предупреждающий жест. Как я вообще её не заметила?

– Нора, всё в порядке. Гамори может заходить к Тоне, – спокойным, но при этом необыкновенно властным голосом сказал Аст.

Женщина успокоилась и скрылась в своём углу.

А я попыталась разглядеть девочку и со своего расстояния.

– Сколько ей сейчас? – спросила его.

– Двадцать, – ответил Аст.

– Она выглядит на двенадцать, – выдавила из себя.

А в мыслях повторила свой первый вопрос: как это возможно?! Выходит, её кости растут – медленно, но растут.

– Препарат ей помогает? – Я не заметила пятен скверны, но это не значило, что их нет.

– Временно, – коротко ответил Аст, – но ещё больше помогает моё присутствие.