Римский орел

— По две. Минимум, — уверенно ответил старший кентурион. — Эти германцы два города остригли. А города здесь бога-атые!

— Отлично! — субпрефект заметно повеселел. — Пойду порадую парней!

— Порадуй, — кивнул старший кентурион. — Пусть узнают, каково с нашим Черепом служить! И учти: это не все еще. Мы еще на кораблях ихних чего-нибудь возьмем, уж не сомневайся!

Постскриптум

Братья Ингенсы, старший и младший, сидели на корточках в штабной палатке перед двумя кучами наиболее ценных трофеев.

Старший по очереди извлекал из одной кучи предметы, взвешивал их безменом и сообщал вес и описание изделия младшему, Луцию. Тот фиксировал сказанное на восковой табличке.

— Чаша золотая, инкрустированная каменьями, с двумя Амурами, — строго произнес Гай Ингенс, извлекая из общей кучи золотой кратер с инкрустацией и двумя Амурами вместо ручек. — Тянет на четверть фунта. Не записывай. Я это командиру отложу. Он такие любит, изысканные.

Из кратера под ноги Ингенсу вывалилась диковинная фигурка. Смешной человечек в ярких тряпках. Ингенс-старший ловко поймал его свободной рукой.

— Глянь-ка, — сказал он брату, Ингенсу-младшему. — Каков варварский божок.

— Смешной, — улыбнулся Луций Ингенс и пошутил: — Я его тоже записывать не буду. Ты его Трогусу подари. Он на него похож. Такой же длинноносый. Ну просто меньшой Трогусов братец.

— Точно. На-ка, подпиши его. — Гай сунул брату божка.

Острым стилом Луций нацарапал на спине божка: «Тевд Трогус-младший».

— Однако ж, какая кость мягкая, — заметил он. — Никогда такой не видал.

— У них, у варваров, все не как у людей. — Гай забрал уродца и сунул под ремень.

Снаружи раздался шум, потом в палатку заглянул охранник.

— Там с имения брус привезли, — сообщил он. — Тебя зовут, кентурион. Показать, где кресты ставить.

— Ага, я иду. — Гай Ингенс поднялся.

— Уродца без меня не отдавай! — предупредил Луций. — Я тоже хочу поглядеть, какая рожа станет у Тевда, когда он увидит это!

— Не отдам, — пообещал его брат, щелкнул длинноносого божка по желтой облупившейся макушке. — Впрямь чудная кость, — заметил он. — Ненашенская.

Он даже не догадывался, насколько верными были его слова.

Kонец второй книги