Рил: Replay (СИ)

- Нет... нет! - поспешно произносит его возлюбленная и обхватывает его лицо ладонями. Ее тёплые ладони гладят его скулы, подбородок, задевая лёгкую щетину. Он чувствует себя тигром, которого гладят против шерсти... и это до безумия сладко.

Вновь простреливает по всей длине возбужденного члена сладкой негой. Нежность - самый лучший афродизиак. А Люда невесомо касается поцелуями тех мест, где только что были ее пальчики...

Павел в шаге от безумия. От того, чтобы овладеть ею и никогда больше не отпускать. Но он не может сделать это, не удостоверившись, что Люда тоже этого хочет. Он не заставит ее преступать через себя.

- Девочка... Любимая моя... - голос срывается от возбуждения, - Я хочу знать. Ты представляешь, как трудно мне будет завтра смотреть в твои глаза, если я сейчас воспользуюсь твоей слабостью...

Говорит и не понимает смысла сказанных слов. А Людмила вдруг меняется в лице.

Что-то обрывается внутри у парня. Что ж, он был честен. Может, это его успокоит...

Девушка заводит руки за спину... И Паша на верит своим глазам и ушам, когда она расстегивает молнию на спине с характерным скрипом.

- Ты... Ты на представляешь, как я хочу быть с тобой... - платье скользит по ее плечам и ниже, обвисает облаком светлого шифона на талии. Пашка сглатываю слюну, глядя на холмики ее груди, едва прикрытой кружевом лифчика. И когда Люда вновь заводит руки за спину, его мир несётся на бешеной скорости в портал рая.

С глухим стоном-рыком он наклоняется, чтобы обхватить по очереди губами ее призывно торчащие соски, накрыть полушария горячими ладонями, упиваясь ощущением бархата ее кожи.

Ее запах и вкус сводят с ума. И нет этому границ - любовь оправдывает любое безумие. Паша жаждет зацеловать каждый сантиметр ее тела. Его губы и язык, ласкают грудь, опускаются ниже. По слегка выступающим под атласной кожей рёбрам, россыпи родинок, до впадины живота.

Подняв девушку на руки, несет ее в спальню, и не раздумывая кладет на кровать.

Люда со стоном опускается на постель, удерживая равновесие - рукой за отворот Пашиной рубашки. От этой манипуляции отрывается пуговица.

- Любимая, - его выбивает, топит в ее близости. Стараясь не напугать свою дорогую девочку излишней поспешностью, Паша снимает рубашку.

В глазах Люды появляется восхищение. Восхищение и страсть - особый коктейль. Не давая ей вдоволь насытиться видом прокаченного пресса и грудных мышц, Паша накрывает ее дрожащее тело своим. Захватывает в сладкий плен ее губы, скользит ладонями по обнаженным участкам желанного трофея.

Наконец-то он держит ее в своих руках. Год мучительного, терзающего душу ожидания и надежды, которая так часто казалась ложной и лишенной права на жизнь - позади. Тонет в глубине ее глаз, тает на ее коже под порывами страсти, и желает лишь одного: чтобы это мгновение никогда не заканчивалось.

Люда со стоном поднимает бедра, позволяя Павлу стянуть ее платье, а за ним кружевные трусики.

Не сдержавшись, припадает губам к ее лобку, пока что осторожно, все ещё опасаясь напугать любимую своим одержимым натиском. Но ее стоны звучат сладкой музыкой, приливы возбуждения все сильнее. Пашка и без того уже плавится в лаве чистого эндорфина. Скользнув вниз, накрывает губами вершину ее клитора.

- Пашка... Боже мой! - хрипло вскрикивает Люда. В ее голосе жажда получить больше, и поскорее. Поэтому он не останавливается, жадно ласкает ее языком и губами, все больше дурея от запаха и вкуса. Ему никогда не насытиться ею.

- Пожалуйста... Я не... Не могу больше. Это так... сладко...

Стон прерывает бессвязную речь, когда Павел вводит свой язык в ее истекающую от желания киску. И Люда толкает бедра навстречу, выгибает спину.

- Со мной такого ещё... не было... никогда.

Савчук не ласкал ее губами? Не может быть. И тут же вспышкой-выстрелом по одуренному тестостероном сознанию - я первый, первый, кто доставил ей это наслаждение. И она не оттолкнула, не смутилась, не закрылась...

Этого достаточно, чтобы счастье унесло его к небесам. В необъятную вселенную взрывающихся и зарождающихся звёзд. Так он себя чувствует в этот особый момент.

Хочется тотчас же войти в желанное тело Людмилы, любить до потери сознания, насыщаясь, возрождая себя за другие дни и месяцы без за нее... Но жажда попробовать на вкус ее наслаждение пересиливает. Он продолжает иметь ее языком в спускающую соком страсти киску, пока девушка в неосознанном порыве не сжимает его голову бедрами.

- Не... могу... больше... - стонет она. Пашка едва слышит ее через шум в ушах. Вкус и запах пьянят, он с трудом отрывается от жарких ласк и поднимает голову.

Глаза Людмилы потемнели от желания. Она мелко дрожит, неосознанно прижимаясь к его горячему телу.