Рифтеры

В лучах прожекторов оно практически невидимо. На сонаре отражается еще меньше – он даже в упор ничего не может уловить. Прозрачная просвечивающая мембра­на тянется от морского дна до поверхности: в перископ видна плавающая линия, удерживающая верхний край заграждения в нескольких метрах над водой. Похоже, оно перекрывает все устье гавани.

Пленка прогибается вовнутрь, как будто Атланти­ческий океан давит на нее извне. Крохотные вспышки холодного голубого света пробегают по ее поверхности; редкая рябь звездной пыли колышется в слабом подвод­ном течении. Кларк узнает эффект. Сверкает не мембра­на – те крошечные биолюминесцентные существа, что сталкиваются с нею.

Планктон. Даже радует, что он все еще существует, к тому же так близко от берега.

Лабина не слишком интересует световое шоу, а вот его причина интересует.

– Наверное, она полупроницаема.

Это объясняет океанографическую невозможность, про­тиворечащую существованию жесткого и совершенно не­ожиданного галоклина, вставшего на пути подлодки подоб­но стене. Прерывистые, они довольно часто встречаются в море: солоноватая вода лежит над более соленой, теплая слоем покрывает холодную. Но стратификация всегда го­ризонтальна, парфэ легкого над тяжелым столь же неиз­менно, как гравитация. Вертикальный галоклин, похоже, ниспровергает основные законы физики; пусть сонар и не видит мембрану, но она создает столь явный и четкий разрыв, что с расстояния в тысячу метров он уже заметен подобно кирпичной стене.

– Довольно хлипкая конструкция на вид, – замечает Кларк. – Помешать она нам не сможет.

– А ее не для нас ставили, – говорит Лабин.

– Похоже на то.

Это, по всей вероятности, фильтр против Бетагемота. И он, похоже, блокирует целый ряд других частиц, раз создает столь сильный дисбаланс в плотности.

– В смысле мы сможем просто прорваться сквозь мембрану.

– Не думаю, – отвечает Лабин.

Он опускает перископ и наводит его на барьер; съежившийся город исчезает в водовороте пузырьков и темноты. Через иллюминатов Кларк замечает блед­ный оптоволоконный жгут перископа, уходящий вперед. Само устройство практически невидимо – маленькое чудо динамической мимикрии. Кларк наблюдает за ним на тактическом экране. Лабин подводит дрона на пол­метра к мембране: бледно‑желтая дымка рассеивается по правой стороне, где невооруженный глаз видит только темноту.

– Что это? – спрашивает Кларк.

– Биоэлектрическое поле, – отвечает Лабин.

– Ты считаешь, что оно живое?

– Возможно, сама мембрана и нет. Полагаю, через нее проходят какие‑то специализированные нейроны.

– В самом деле? Ты уверен?

Лабин качает головой.

– Я даже не уверен, что оно биологическое, – ин­тенсивность поля вполне подходит, но она еще ничего не доказывает. – Он смотрит на нее. – А ты что, думала у нас есть сенсор, которые может уловить мозговые клетки на расстоянии пятидесяти шагов?

Кларк хочет остроумно пошутить, но ничего не при­ходит на ум. Она смотрит в иллюминатор и видит за стеклом тусклое синее мерцание.

– Похоже на анорексичный умный гель, – бормо­чет она.

– Нет, скорее всего, оно намного тупее. И гораздо ра­дикальнее – им пришлось поработать над нейронами так, чтобы те работали при низких температурах и высокой солености. Полагаю, мембрана способна контролировать осморегуляцию.

– Я не вижу никаких кровеносных сосудов. Интерес­но, как они питаются.

– Может, мембрана контролирует и это. Всасывает их непосредственно из морской воды.

– А зачем она нужна?

– Помимо фильтра? – Лабин пожимает плечами. – Наверное, еще служит сигнализацией.

– Так что же нам делать?

– Ткнем ее, – отвечает Лабин после недолгого раз­думья.

Перископ подается вперед. На широко спектральном дисплее мембрана вспыхивает от столкновения, яркие нити лучами расходятся от места удара подобно изящ­ному змеящемуся узору из желтых молний. В видимом свете мембрана кажется совершенно инертной.

– Ммм.

Лабин тянет перископ назад. Свечение мембраны тут же слабеет.

– Значит, если это действительно сигнализация, – предполагает Кларк, – ты ее только что запустил.

– Нет, не думаю, что Галифакс объявляет красную тревогу[96] каждый раз, когда какое‑нибудь бревно тыкается в периметр. – Лабин проводит пальцем по панели управ­ления; перископ вновь отправляется на поверхность. – Но я готов поспорить, что эта штуковина завопит намно­го громче, если через нее решим прорваться мы. А нам такое внимание совсем не нужно.

– И что теперь? Пройдем немного дальше вдоль бе­рега и попробуем высадиться на берег?

Лабин качает головой:

– Под водой у нас больше шансов. А вот высадка на берег будет делом гораздо более трудным. – Схватив шлемофон, он натягивает его себе на голову. – Если не сможем подключиться к стационарной линии, то попы­таемся войти в местные беспроводные сети. Это лучше, чем ничего.