Рифтеры

– Это все еще Бетагемот – в общих чертах, – бубнит в отдалении Седжер. Из «Атлантиды». Из закупоренной, запаянной, герметически запечатанной карантином, без­опасной как хрен знает что «Атлантиды». – Вот почему мы не сумели точно определить природу болезни мистера Эриксона: он дал положительную реакцию на Бетагемот, но, мы, конечно, не обратили на это внимания, посколь­ку не ожидали никаких проблем. Но это, по‑видимо­му, новая мутация. Подобная вариабельность довольно распространена среди организмов, попадающих в новую среду. Это по сути...

«Злой брат‑двойник Бетагемота», – вспоминает Кларк.

– ... Бетагемот второй модели, – заканчивает Сед­жер.

Джулия Фридман падает на колени, ее рвет.

Вавилон на всех частотах. Смешение прерывающихся голосов:

– Конечно, не верю. А ты что, веришь?

– Чушь собачья. Если...

– Они честно признались. Могли промолчать.

– Да, в тот самый момент, когда у Джулии прояви­лись симптомы, их обуяла честность. Какое совпадение!

– Откуда им было знать, что она...

– Им известен инкубационный период. Наверняка. Как еще объяснить такой точный расчет?

– Да, но что нам‑то. делать?

Узел опустел. Рифтеры, словно выброшенный из трюма балласт, рассыпались по дну, теперь довольно многолюд­ному даже по сухопутным стандартам. Пузырь нависает над ними чугунной планетой. Три фонаря, установленные у входного шлюза, бросают на дно яркие пересекающиеся круги. Черные тела плавают на периферии света – при­зраки беспокойного движения за немигающими глазами, похожими на ряды акульих зубов. Кларк приходит мысль о голодных зверях, сторонящихся лагерного костра. Вооб­ще‑то, ей следовало бы чувствовать себя одной из стаи.

Грейс Нолан больше не видно. Несколько минут назад она скрылась в темноте, поддерживая одной рукой Джу­лию, провожая ее к дому. Такое проявление альтруизма добавило ей сторонников – Чен с Хопкинсон при сле­дующем противостоянии окажутся на ее стороне. Гарсиа сомневается, но настроение сейчас не такое, чтобы на­роду требовались безоговорочные доказательства.

– Эй, Дими, – жужжит Чен, – как там дела?

– Воняет как в лазарете, – воздушный голос Алек­сандра разительно выделяется на фоне подводных. – Но я почти закончил. Вырастил бы мне кто‑нибудь новую кожу.

Он остался внутри: стерилизует все, что вошло в кон­такт с Фридман и ее выделениями. Грейс Нолан вызвала волонтеров.

Она начала приказывать. А люди начали ее слушаться.

– Говорю, надо просто пробуравиться к гадам, – жужжит где‑то рядом Кризи.

Кларк вспоминает прожженные в биостали дыры.

– Давайте пока подождем с контратакой. Им будет трудновато найти лекарство, если мы их размажем по палубе.

– Как же, станут они искать лекарство!

Она пропускает этот выкрик мимо ушей.

– Им нужны образцы крови от каждого. Еще кто‑то из нас может оказаться инфицирован. Проявляется это, очевидно, не сразу

– У Джина проявилось довольно быстро, – напоми­нает кто‑то.

– Когда тебя потрошат заживо, сопротивляемость ма­лость снижается. А у Джулии ничего не проявлялось... сколько, две недели?

– Я им ни капли крови не дам. – Голос Кризи – как скрежет по металлу. – А если попробуют взять силой, я на их кровь полюбуюсь!

Кларк устало качает головой.

– Дейл, они никого не могут заставить и прекрасно об этом знают. Они просят. Хочешь, чтобы молили – можно устроить. В чем дело? Ты и сам брал образцы.

– Если вы на минутку отвлечетесь от вылизывания клитора Патриция Роуэн, у меня тут весточка от Джина.

Грейс Нолан вплывает в круг света, словно черный зверь, утверждающий власть в стае. Уж ее‑то костер не пугает.

– Грейс, – жужжит Чен, – как там Джулия?

– А ты как думаешь? Она больна. Но я ее уложила и диагностер подключила – хоть какая‑то польза будет.

– А Джин? – спрашивает Кларк.

– Он ненадолго приходил в себя. И сказал, цитирую: «Я говорил им, эти людоеды со мной что‑то сделали. Может, поверят, когда умрет моя жена»

– Ну, – пищит Уолш, – он, как видно, пошел на поправ...

– Корпы никогда бы не рискнули распространять подобную заразу, не будь у них лекарства, – перебивает Нолан. – Слишком просто было самим подцепить.

– Верно... – это опять Кризи. – Говорю вам, давайте сверлить переборку за переборкой, пока не отдадут.

В темноте сомнения и согласие сливаются воедино.

– Знаете, попробую разыграть адвоката дьявола. Я к тому, что есть ведь некоторая вероятность, что они прав­ду сказали.

Это Чарли Гарсиа подплывает сбоку.

– Я к тому, что микробы ведь мутируют, да? – про­должает он. – Особенно когда люди обстреливают их всякими веществами – а когда эта дрянь объявилась, в нее наверняка палили всей фармацевтикой сразу. Так кто скажет, что он сам не мог мутировать из первого Бе­тагемота в Бета‑макс?

– Охрененная натяжка, я бы сказал, – жужжит Кризи.

Вокодер Гарсиа щелкает – звуковой символ для по­жатия плечами.

– Просто напомнил.

– А если они собирались развязать биологическую войну, с чего бы им тянуть до сих пор? – хватается за соломинку Кларк. – Почему было не начать четыре года назад?

– Четыре года назад у них Бетагемота не было, – го­ворит Нолан. И Уолш:

– Они могли захватить с собой культуру вируса.