Перед кушеткой стоит прямоугольная тумба на колесиках, высотой примерно в метр – маленький обелиск в тех же переливчатых тонах, что наглазники Аликс. Девочка кладет свою пару на крышку – рядом с точно такими же.
Кларк ковыляет к ней. Аликс тотчас мрачнеет.
– Что у тебя с ногой?
– «Кальмар» взбунтовался. Рулем зацепило.
Подружка Аликс бормочет что‑то сбоку и скрывается
в коридоре. Кларк оборачивается ей вслед:
– Твоей подруге я не слишком понравилась.
Алекс небрежно машет рукой:
– Келли –трусиха. Только глянь на нее, и сразу в голове всплывает вся чушь, что мамуля наболтала ей про ваших. Она славная, просто не фильтрует источников информации. – Пожав плечами, девочка меняет тему. – Так что случилось?
– Помнишь, я тебе недавно рассказывала про карантин?
Аликс хмурится.
– Про парня, которого покусали. Эриксон?
– Угу. Ну и вот, похоже, он все‑таки что‑то подцепил, так что на время мы решили установить в «Атлантиде» режим «Рыбоголовым входа нет».
– Вы позволите себя выставить?
– Вообще‑то, я думаю, что это разумная мысль, – признает Кларк.
– Почему? Чем он заразился?
Кларк качает головой.
– Тут не медицинский вопрос, хотя это часть проблемы. Просто... все изрядно разгорячились, причем с обеих сторон. Мы с твоей мамой считаем, что лучше держать ваших и наших подальше друг от друга. Какое‑то время.
– Как это? Что происходит?
– А мама тебе не...
До Кларк с опозданием доходит, что Патриция Роуэн могла кое‑что скрывать от дочери. Если уж на то пошло, то неизвестно даже, а многие ли взрослые на «Атлантиде» в курсе дела. Корпы в принципе склонны держать информацию под замком. Конечно, на взгляд Кларк все их принципы плевка не стоили, и все же... Она не собирается становиться между Пат и...
– Лени? – Аликс хмуро уставилась на нее. Эта девочка – из немногих людей, которым Кларк не стесняясь показывает обнаженные глаза, однако сейчас на ней линзы. Она делает еще шаг‑другой по ковру и видит скрытую до сих пор грань тумбы. У верхнего края нечто вроде панели управления: темная лента, на которой горят красные и голубые иконки. По всей длине бежит зубчатая линия, похожая на ЭЭГ.
– Это что? – спрашивает Кларк, чтобы отвлечь девочку. Для игровой приставки штуковина слишком массивная.
– А, это... – Алике пожимает плечами. – Это Келлин зельц.
– Что?!
– Ну, типа, умный гель. Нейроная культура с...
– Я знаю, что это такое, Лекс. Просто... мне странно видеть его здесь, после...
– Хочешь посмотреть? – Аликс выбивает на крышке шкафчика короткую дробь. Перламутровая поверхность идет разводами и становится прозрачной, под ней – лепешка розовато‑серых тканей в круглом ободке. Похоже на густую овсянку Пудинг разбит на части перфорированными стеклянными перегородками.
– Не особо большой, – говорит Аликс. – Куда меньше, чем были в прежние времена. Келли говорит, он размером с кошачий.
«Значит, наверняка злобный, если и не слишком умный».
– Зачем он нужен? – спрашивает Кларк. «Не могут же они быть такими идиотами, чтобы использовать эту штуку после...»
– Это вроде домашней зверушки, – виновато объясняет Аликс. – Она назвала его Рамблом.
– Зверушки?!
– Ага. Он думает, вроде как. Учится всякому. Хотя никто точно не понимает, как это происходит.
– А, так ты о них слышала?
– Ну, он намного меньше тех, что работали на вас.
–
– Он совсем безобидный. Не подключен ни к каким системам, и вообще.
– Так что же он делает? Вы его обучаете всяким трюкам?
Мозговая каша поблескивает, как гноящаяся язва.
– Вроде того. Он отвечает, если ему что‑нибудь говоришь. Не всегда впопад, но от этого только смешнее. А если подключить к нему радио, он играет в такт музыке крутые цветные узоры. – Аликс подхватывает свою флейту и кивает на наглазники. – Посмотришь?
– Зверушка, – бормочет Кларк. «Чертовы корпы...»
– Мы не такие, – резко отвечает Аликс. – Не все такие.
– Извини? Не такие – какие?
– Не корпы. Что это вообще означает? Мою маму? Меня?
«Неужели я проговорила это вслух?»
– Просто... сотрудников корпорации. – Кларк никогда всерьез не задумывалась о происхождении слова – не больше, чем об этиологии слова «стул» или «фумарола»[78].
– Если ты не замечала, здесь полно и другого народа. Техники, врачи и просто родственники.
– Да, я в курсе. Конечно, я в курсе...
– А ты валишь всех в одну кучу, понимаешь? Если у кого нет в груди пучка трубок, то для тебя это сразу корп, труп.
– Ну... извини. – Она запоздало пускается в оправдания: – Я не обзываюсь, просто слово такое.
– Нет, для вас, рыбоголовых, это не «просто слово».
– Извини, – повторяет Кларк. Ни одна из них не сдвинулась с места, но расстояние между ними заметно увеличилось.
– В общем, – говорит Кларк наконец, – я просто хотела предупредить, что в ближайшее время появляться не буду. Разговаривать мы, конечно, сможем, но...
Движение у люка. В комнату входит крупный коренастый мужчина с зачесанными ото лба темными волосами.
Кожа между бровями собралась складками, от него так и веет враждебностью. Отец Келли.
– Мисс Кларк, – ровным голосом произносит он.